Стаканы каждому наполнил «под глоток»,
И гостю новому он слово предоставил.
Афоня встал: «Простите меня, люди,
Что я вот с улицы, и так вот, – сразу к вам.
Спасибо вам. И пусть вам счастье будет,
И извините, – не привык к словам»
«Хороший человек! Свой в доску! Русский!»
С ним чокнулся, что слева был, сосед.
«Тост правильный, хотя немного грустный.
Ничо! Развеселим и включим свет!
Не надо пауз! Наливай, Серега.
И тост бабахни, – твой теперь черёд»
Серега рюмку вытянул вперед,
И произнес решительно и строго:
«Что бы стоял и деньги были, вот!»
И грохнул смехом стол от мудрости завета:
Хороший тост в компании мужской.
Без выпендронов, ясный и простой,
Ну как не хлопнуть рюмочку за это?
Соревнованье тостов покатило.
И за Серегой поднял тост Степан:
«Что б было всё, а нам за то, ничо не было!»
И опрокинул он в себя стакан.
Чуть накалившись, хором все заголосили:
«Давай за баб накатим, пацаны»
«Шобы карманы были деньгами полны»
Хозяин громко, что б не перебили,
Воскликнул: «Что бы не было войны!»
Афоня тихо, незаметно вышел.
Бойца потерю не заметил стол:
Там за приколом следовал прикол,
Все радостней, пошлей, «всё выше, выше!»
А бомж решил: на улице теплей.
Он благодарен людям был за ужин.
Вот только не увидел он – людей.
И был, как прежде, никому не нужен.
Июль, Японское море, мыс Неприступный
Июль жары накинул мокрую вуаль.
Стал воздух влажным, душным, плотным, липким.
Удушлив, мягкий плавиться асфальт,
И моря слепят солнечные блики.
Вода обнимет нежностью волны,
Но и она не даст спасительной прохлады.
А гальки пляжа так раскалены,
Как сковородки в пищеблоке Ада
И мысли плавятся и медленно текут.
И что б заставить течь их плавно и красиво,
Я сквозь жару свой проложу маршрут
К киоску с надписью сейчас уместной: «Пиво».
– Помилуйте! Пить пиво на жаре?
Поистине, безумная затея!
Ведь можно запросто, расслабившись, сгореть.
От пива, кстати, на жаре, – дуреют!
– Зачем, сударыня, так плохо обо мне?
Есть у меня прекрасный план, под стать погоде.
Вон, в миле, буруны вокруг камней,
Кроме бакланов, никого там, вроде?
Туда мой курс, подальше от людей.
Жары береговой там быть не может.
Там спит Прохлада. Подплыву я к ней,
А в гости без гостинца плыть не гоже.
Побеспокою океанских птиц,
Им в море мест для отдыха хватает,
Им нет пределов, стенок и границ,
Известна им одним свобода Рая,
А захотят, – пусть рядом посидят.
Для них смогу со дна поднять гостинцы.
Не глубоко на рифах мидии висят:
Любимейшее лакомство для птицы.
И для себя я, с глубины прохладной
Достану дюжину красивых гребешков.
Для этого пивко как раз и надо:
Вкусней нет: свежего моллюска – под пивко!
Пятак, ополоснув водой морскою,
Надкусишь под живительный глоток.
Вам довелось испытывать такое?
А я б без этих «испытаний» жить не смог.
Сквозь водоросли теплые прохлада
От камня мне подарит свой покой.
Всё. Больше в жизни ничего не надо.
Я частью стал природы. Здесь я свой.
Оп! Что это за фырканье над морем?
Усы и удивленные глаза
Бродяга! Я узнал тебя, поспорим?
Ты – нерпа. Здравствуй. Что тебе сказать?
Я занял твой лежак? Залазь, подвинусь!
Нырнула, – видно, веры людям нет.
Мне показала плавники и спину,
Волна слизнула ластоногой след
Пора и мне в обратную дорогу.
Сегодня получил, всё, что хотел.
Жаль, счастья не бывает слишком много.
Но и за то спасибо, что имел.
Залезу в раскаленную машину:
Как там гаишники, на выезде, стоят?
Да ладно, две копейки им подкину,
Того поездка стоила моя.
Работа с головой накроет вскоре.
