Сны из прошлой жизни - страница 2

Из тысячи дорог – одна

Вела нас к свету и покою,

Но страх совсем сойти с ума

Увел окольною тропою.

В потустороннем кураже

Мелькают города и лица.

Дай на последнем вираже

Слезами пьяными умыться,

Что от себя не убежать,

Что сны, как раны, кровоточат,

И аутсайдера печать

В миру такая жизнь пророчит.

1994–1998

Because

Оттого, что похож на меня,

Так бессильно тебя ненавижу,

Оглушительно слышу и вижу

Потому, что ты любишь меня.

Оттого, что, пытаясь уйти,

Только глубже увязнешь в болоте.

Я являюсь тебе в позолоте

Потому, что надеюсь спасти.

Оттого, что клянешь свои сны,

Я с другими не стану прощаться,

В комплиментах чужих извиваться,

Потому, что все это – не мы.

Оттого, что двулика Луна,

Так исполнены горечи ночи,

Глубоки́ неподвижные очи

Потому, что любовь – не одна.

Воплощенную ради тебя…

Воплощенную ради тебя,

Из остывающего пепла

Собираешь меня по частям

В композицию строчек светлых.

В ореоле испытанных бед

Переплавишь цепь превращений

В монолитно-трагичный куплет,

Осеняющий всепрощеньем.

Друг, промолчи

…The Death is another side of a Love,

like a dark side of the moon…

Друг, промолчи о трудном,

Забудь о новостях.

Сегодня полнолуние —

Станцуем на костях!

Под ритм тоски великой,

Под Реквием Любви,

Для скорби многоликой,

За тех, что не смогли.

Обнимем синий сумрак

И, обернувшись в птиц,

Мы похороним в муках

Известных пару лиц.

Не будет слез обычных.

Торжественно бледны,

Движением пластичным

Останемся одни.

И ты уходишь молча,

Я застываю в лед.

Закон исполнен волчий:

Кто слаб, тот и умрет.

Изысканный, красивый сон…

Изысканный, красивый сон,

К чему меня теперь тревожишь?

Всего лишь – ты за мной пришел.

Десерт для царственного ложа!

Холодная, с горящими глазами,

Как гордо я ступлю на эшафот!

Как я легко прощаюсь с Вами:

Вы не растопите мой лед.

Лишь пропоете «танец скорби»,

И снова – тихо – в никуда,

Любуясь собственною болью,

Поняв, что значит «никогда».

Ты пришел ко мне дождем…

Ты пришел ко мне дождем,

Спелой бурной вестью.

Дальним светом лоб зажжен:

Мы сегодня вместе.

Капли умно прошумят

Многоцветной песней.

Уловлю небесный взгляд —

Здравствуй, Неизвестный.

В бессонном всевеличестве…

В бессонном всевеличестве ловлю

Безверия полынные сонеты

И мелодичным бредом отравлю

Спесивые застывшие планеты.

Томится королева в мире лжи,

Трусливых львов и глупых канареек

И с утонченной скукой ворожит

О свете, пред которым свет померкнет.

Оживает город к суете…

Оживает город к суете.

В небе ни звезды, ни солнца.

Спящий человек в «колодце»

Нищих образов совьет плетень.

Камень умывается сырой,

Строится – и снова гнется.

Звон ночной мой отзовется

Вязкой предрассветной тишиной.

Соком северной Селены…

Соком северной Селены

Разливается печаль.

Я сама, не надо плена,

Мне не жаль себя, не жаль.

Бедный бледный мой возница,

Мчимся в белую тоску.

Боевая колесница

Кровь размажет по песку.

Я шепталась с небом…

Я шепталась с небом,

Подмигнула счастью.

Оголенным нервом

Шла одна в ненастье.

Твой привет жестокий

Приму, пойму, – верну,

Такой же одинокий,

Не принятый в миру.

Гость

В час не поздний и не ранний —

Гомон городской притих —

Чую: словно изваянье,

В старом кресле Он сидит.

Не произнесли ни слова.

Но – давно знакомый ток,

Что соединяет снова

Наш безгласный диалог…

И, сомнения загладив

Мрамором застывших поз,

Он оставил мне на память

Свой настойчивый вопрос.

Весь в гробиках…

Весь в гробиках весенний Летний сад,

Снег мартовский в Фонтанке пузырится.

Как глупо, Боже: «Нет пути назад!»