И они договорились, требовалась лишь одна репетиция, чтобы выглядеть органично на праздничном обеде. На репетицию Павел предложил прийти основательно подготовленными и по почте прислал ей целый роман о себе, с отсылками в детство и период становления его уникальной личности. Елена не сразу осилила это сочинение в нескольких главах, и в ответ выслала ему свое одностраничное профессиональное резюме, чтобы он имел хотя бы приблизительное представление о том, кто его чудная невеста.
Наступил день пятый от письма Ангелины Витольдовны, день покупки платья и встречи-репетиции с актером-любителем Павлом. Елена с таким воодушевлением творила дела на работе, что даже сумела убедить латиноамериканцев, что один Дед Мороз, владеющий пятью языками, лучше, чем пять, говорящих только по-русски. Ивент-агенство с радостью предоставило Елене Деда Мороза Полиглота, она даже сумела расплатиться с ними пошитыми костюмами, и таким образом пристроить лишний дедморозовский гардероб, время было горячее, и новогодние облачения востребованы.
В обед Елена поехала по магазинам в поисках платья, смузи сделали свое дело, вид Елена приобрела почти бестелесный, и потому подходящий для всех фасонов, кроме облегающего, облегать было почти нечего. Она перемерила кучу образов, все были по- своему красивы, но так ничего и не купила, не было того самого платья, которое, примерив, не захочется снимать. Правда, было одно на вешалке, в которое она почти влюбилась, и оно бы идеально сидело на ней, не придумай она голодать, размера же меньше не было, и его заказали ей на завтра.
Глядя на себя в зеркалах примерочных, Елена поняла, что поторопилась с радикальными мерами. «Все же плоть придает живые краски образу человека», – подумала Елена, решив в интересах красоты первый раз за неделю пообедать, но съесть ничего не смогла, отвыкнув от самого процесса. Она бегала глазами по меню, фото блюд выглядели восхитительно, но не вызывали в Елене никаких чувств. Заказала она только кофе, когда зазвонил телефон.
– Елена, не могли бы мы встретиться пораньше? Я прямо сгораю от желания увидеть свою невесту!
– Павел, вы уже вошли в роль? Или вы из нее не выходили? Хорошо, приезжайте, хоть кто-то из нас сегодня пообедает, я на это посмотрю и, может, тоже проголодаюсь.
Павел прилетел на крыльях любви, весь сиял и выглядел так натурально, что Елена порадовалась за свой выбор кандидата.
– Скажите, Елена, а что из конфет предпочитает ваша маменька? И какое ей нравится вино?
– Павел, вино и конфеты не входят в ваш прейскурант, или вы решили блеснуть за мой счет?
– Ну что вы, Елена, гуляю на весь полученный от вас гонорар! А какие цветы любит моя невеста? Это я, чтобы не попасть впросак, дарить же их вам я буду в присутствии вашей матери.
В ходе беседы Павел собирал по крупицам информацию о ней, так бы делал человек, который и правда намеревался жениться. Елена спинным мозгом чувствовала подвох, но не могла его определить, так все было красиво.
Они галантно расстались, Павел поцеловал ей руку, пообещал завтра заехать за ней заранее на такси, за смузи и кофе Елены он тоже настойчиво заплатил сам. И что ее собственно смутило? Если не ради денег, которые он тратит в процессе жениховства, то ради чего он в этом участвует? С повиснувшим в голове знаком вопроса Елена вернулась на работу, где пробыла до позднего вечера.
А ночью ей приснился Павел, и сон этот был настолько настоящим, что когда она проснулась, то могла в деталях пересказать его. Она увидела их предстоящий обед, увивающегося за ней Павла, делающего авансы и ее маменьке. Сон был красочный и образ Павла нарисовался в нем широко и размашисто, это был ясно узнаваемый портрет Хлестакова. Елена смотрела во сне на картину его ухаживаний, а фоном в ее голове шли субтитры, строчка автора «Ревизора» для господ актеров: «Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде…».
