Полковник окончательно остолбенел, потом махнул рукой.
– Женитесь, только по-людски, а не по-свинячьи, как сейчас водится.
– Поясните, командир, – нахмурился Видлен.
– Сам знаешь, – оборвал его полковник.
– Тогда, горько! – заорал Драперович.
Все подхватили, особенно отличился Цитатник, он дребезжал своё «Горько!», как станционная дрезина на переезде. Так и свершился первый поцелуй Зоси с Паулем. Друзья возбуждённо шумели, Буйволу тянули руки, перепачканные в земле, норовили чмокнуть вновь образовавшуюся невесту, раскрасневшуюся от неожиданно свалившейся на неё радости, но полковник на правах назначенного отца жёстко пресекал пустые поползновения.
– Как же нам быть со свадьбой? – в возникшей суматохе вопрос Драперовича ошарашил всех, а Зося не на шутку испугалась, но тут на сцену выступил полновластным хозяином взлохмаченный Тарабаркин с оттопыренными от возбуждения усами.
– Не вижу причин унывать и прекращать торжество. Небольшое отступление на пару часов, и мы сможем продолжить на полную катушку, а поутру Пауля отправим на станцию. Зося поедет за ним чуть позже, и на берегу славного Ледовитого океана они проведут свой солнечный медовый месяц. Медведи будут к ним захаживать на чаёк, чайки петь восхваляющие оды, а песцы приносить пушистых леммингов на завтрак. Сейчас предлагаю начать оформлять торжественный стол, Шансин с Драперовичем в магазин.
– А деньги? – молодым голубем встрепыхнулся художник.
– Володя, не будьте мелочны.
– У меня есть, командировочные получил, – попытался встрять в разговор Буйвол.
– Это радует, – менторски отметил Тарабаркин, – но вам они будут нужны на медовый месяц, затраты большие, то в ресторан сходить, то в аквапарк, в конце концов белых медведей чем кормить будете?
– Не издевайся, я еду на смену метеорологу, буду там один, вернее, теперь вдвоём. Кстати, Зося должна будет ехать сразу со мной, а то борт на точку к нашей избушке не сразу полетит. Может сподобиться через месяц или два, – Буйвол обнял Зосю, она счастливо прижалась к нему, высвечивая на всю округу согласие с будущим мужем.
– В любом случае необходимо вас официально зарегистрировать, – у полковника прорезался командирский голос, – я иду в сельсовет, там у меня много друзей, решим в одночасье. Тарабаркин остаётся за старшего, мойте полы, прибирайтесь, столы на улицу. Видлен, за сараем есть железные дуги для парника, установишь их и натянешь плёнку, будет лёгкая летняя крыша. Ждите гостей, по пути буду приглашать поселковых. Время «Ч» в семь вечера.
– Сегодня праздник у ребят, ликует пионерия, сегодня в гости к нам придёт родной товарищ Берия! – проорал Цитатник.
– Видлену больше не наливать, – строго велел Илларионович и направился к калитке.
Зову в собеседники время.
Юрий Кузнецов
Шемон шил с тех пор, как дед, старый портной из Харькова, сунул ему нитку с иголкой и кусок шерстяной ткани. Он шил для всех и всё, что ни пожелает клиент. К нему приходили военные и грузчики, партийные бонзы и официанты, врачи и артисты, но когда к нему пришли из агитбригады и попросили сшить фрак, Шемон растерялся. В своё время ему ещё дед говорил, что в этой стране ты никогда не будешь шить фрак, потому что это одежда аристократов, а в стране победившего социализма она никому не нужна. И второе, немаловажное обстоятельство, ты не найдёшь достойной ткани. Для фрака тебе нужен будет настоящий креп, шёлк, перламутровые пуговицы и всё должно быть натуральным, жалкие подделки с грубой, мёртвой синтетикой не годятся, потому что фрак, как музыкальное произведение, любая фальшивая нота убьёт всю композицию.
