– Провалиться мне на этом месте!.. – понизил голос Антоний. – Но это… это же тайные сведения переписи!..
– Они не такие уж и тайные для канцелярии князя Мэруина, – с удовлетворением заметила девушка.
– Подождите минуту! Минуту!
Антоний фон Фишер не верил своим ушам.
Он вылетел из комнаты и приказал страже немедленно бежать в архив. Антоний располагал сведениями обо всех приближенных князя Мэруина – его главных сподвижниках, министрах, военачальниках и, разумеется, о его супруге.
Не прошло и четверти часа, как солдаты доставили в башню свиток с жизнеописанием княгини Андромеды.
«Благословением небес, Андромеда Первая Монтеро, Защитница Веры, Княгиня Зэрлакса, Государыня Востока и Юга, Принцесса герцогства Ла-Шерле и иных земель наследная Обладательница…» – прочитал Антоний.
Под титулами художник изобразил портрет княгини и герб ее рода. На портрете Андромеда была облачена в черное платье – символ траура. За ее спиной расплывчато виднелся чудесный пейзаж: хвойные леса, горы и морской залив со смешными пенистыми волнами. Пейзаж напоминал скорее княжество Тэруина или герцогство Ла-Шерле, чем владения князя Мэруина. А на груди княгини сверкала серебряная раковина – наутилус…
Наутилус был изображен художником дважды: расплывчато на портрете Андромеды и подробно внизу пергамента. Антоний вгляделся в миниатюру, и ему показалось, что орнамент на раковине наутилуса будто бы что-то напоминает.
Буквы.
Множество маленьких витиеватых знаков искусно переплетались в единый узор, и только по-настоящему внимательный человек смог бы распознать в этом рисунке послание.
«Да будет защищать сие морское создание потомков моих, детей Цефея I, властителей океана и ветра», – гласила надпись на раковине наутилуса.
– Не могли бы вы мне показать… ваше колье? – попросил Антоний.
Девушка кивнула и сняла украшение.
Антоний взял наутилус в руки, при этом не смея поднять взгляд на таинственную незнакомку.
Невероятно!.. На колье беженки он прочитал ту же самую надпись. Многие слова стерлись от времени, но не оставалось сомнения в том, что слова на рисунке и на колье совпадают.
«Да будет… потомков моих… Цефея I… ветра».
Затем Антоний внимательно сравнил лицо незнакомки с изображением Андромеды…
– Святые небеса!..
Антоний выронил свиток, упал на колени и закрыл лицо руками. Впервые в жизни ему хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю от стыда. Его щеки пылали, а на висках выступили капли пота.
– Моя госпожа!.. Прошу, смилуйтесь! Простите меня!..
– Простить? – послышался сверху удивленный голос Андромеды. – Вы просите у меня… прощения?
Антоний поднял голову. Дрова в камине почти догорели, и в тусклом свете пламени бледное лицо княгини приобрело царственный и даже зловещий оттенок. Она возвышалась над министром как суровый, но справедливый судья.
«Князь придет в ярость, когда узнает, как я обошелся с монархиней, – судорожно рассуждал Антоний. – Он лично отсечет мне голову».
– Я думала, вы арестуете меня… и возьмете в заложницы.
Антоний покачал головой:
– Я, быть может, хитрый человек, но не подлец, прекрасная княгиня. Вы бежали от узурпатора к нам, и мы не откажем вам в защите.
– И вы… – губы княгини дрогнули в грустной улыбке, – вы не продадите меня ему?..
– Я клянусь, что никто не узнает, где скрывается княгиня Андромеда, – торжественно заявил Антоний, чувствуя облегчение. Похоже, Андромеда не держала на него зла. – Та самая княгиня, чья красота свела меня этой ночью с ума.
