– Ты в последнее время какая-то потерянная, – прошептала Елена Ивановна, – что случилось?
– Ничего. Не могу объяснить. Говорят: «душа плачет», так у меня она воет. Не знаю, что делать, постоянное ощущение тревоги. Снова этот сон из прошлого. Помнишь, я тебе как-то рассказывала? Мне он всегда снится перед знаковыми событиями и не всегда хорошими.
На протяжении жизни этот сон снился Вале несколько раз. Такие сны называют знаковыми, или вещими. Она не помнила, насколько он сбывался, просто это потом, позже, стала задумываться и то, после случайно подвернувшейся статьи в журнале, где говорилось, что повторяющимся снам надо придавать значение.
Сон был какой-то нереальный. Себя она не видела, но знала, что в этом сне присутствует. Сначала перед Валей ниоткуда появляется белоснежный замок неземной красоты, он как будто парит над водой. Чтобы войти в него, необходимо пройти по столь же изящному мосту. Около замка разбит прекрасный сад с экзотическими деревьями и цветами, дополняют эту красоту изящные фонтаны и скульптуры.
Валентина входя в замок, не сомневалась, что внутри предстанет перед ней восхитительное убранство комнат. Девушка четко различала изображения на старинных картинах, но не спеша и не останавливаясь, двигалась куда-то вглубь замка и всегда оказывалась в одном и том же месте. Она наблюдала две комнаты: черную и розовую.
Посетительница могла иметь возможность оценить их убранство, чувствовала, что эти комнаты принадлежат женщинам, или женщине. Ей очень хотелось заглянуть внутрь черной комнаты. Краем глаза замечала сидящую вполоборота не очень красивую грустную женщину в черной одежде. Но женщина её не замечала.
В другой комнате под балдахином стояла странная кровать, почти квадратная, и не понятно было, как на ней можно спать. Покрывало и подушки были ярко розового цвета. Валя знала, что она попала сюда не случайно: ей предстоит сделать выбор, войти в одну из этих комнат. И оттого, как поступит, будет зависеть вся дальнейшая жизнь.
Но ни одного шага Валентина не сделала: в нерешительности переминалась с ноги на ногу и просыпалась с ощущением неудовлетворенности своей нерешительностью. Когда она рассказала коллегам о своем сне, все отнеслись по-разному.
Елена Ивановна, которую Валя выделяла из коллег и порой доверяла незначительные секреты, объяснила этот сон так:
– Позвони детям, узнай, как они, – посоветовала Елена.
– Звонила. Все у них хорошо. Муж дважды снился в каком-то странном месте и звал меня.
– Ну тогда понятно, – рассмеялась Елена, – с этого бы и начала.
У Валентины не было подруг. В семье мужа категорически не позволялось приводить в дом друзей, ходить к кому-либо в гости, даже разговоры по телефону не приветствовались. Считалось, что всё это способствует «выносу мусора из избы».
Много лет проработав с Еленой Ивановной, Валентина считала ее своей подругой, иногда делилась своими мыслями и проблемами. В Елене привлекало её философское отношение к жизни, спокойствие в любых ситуациях, ироничность, всё, чего не хватало Валентине.
Кроме того, Елена Ивановна была очень начитана, разбиралась во многих вопросах и была очень интересной собеседницей. Ко всему прочему, она знала наизусть почти всю русскую поэзию, не понятно было многим, как она это всё помнит.
Все знали, что Валентина места себе не находит в разлуке с мужем. Постоянно нагоняет на себя каких-то страхов. А если он не звонил, что бывало частенько, то готова была обежать все морги и больницы, а то часами простаивая у окна и всматриваясь в тревожную ночную неизвестность.
