Коля вмиг погрустнел. Кажется, надежда была напрасной – чертополохового чуда не случилось.
– Лида, ты меня совсем не помнишь?
Она засмеялась – и звонкая рябь прошлась по ушам. Приятно даже.
– Как не помнить? Ты Колька, мой друг Колька. Портфель мой носил в школе. Я же сама к тебе подошла, ты чего?
– А это… всё? Школа, портфель, и всё? И про чертополох не помнишь? Мы тогда в кино пошли, а у меня денег не оказалось, и…
– Да что с тобой такое? Ты заболел, может?
– Да мы с тобой женаты! Пойдем к поезду, пожалуйста, просто поверь! – Коля подошел слишком близко к Лиде и попытался взять ее за плечи.
Ну все, сейчас все дело загубит. Демьян, до того наблюдавший их разговор в сторонке, ухватил парня за локоть. «А ну, прекрати, отпугнешь», – тихо прорычал он ему в самое ухо.
– Послушай, Коля, никуда я с тобой не пойду. И знаешь что: на обед к нам тоже не приходи, пожалуйста. Не понимаю, что с тобой творится, но ведешь ты себя безобразно. Мне пора.
И она ушла прочь, не оборачиваясь, на ходу выбросив подаренный букет. Распростершиеся на брусчатке цветки сейчас больше всего напоминали кучку выполотых сорняков. Коля было дернулся вперед, но Демьян по-прежнему крепко держал его за локоть.
– Да стой ты! Не нужно так давить.
Парень со злой обидой вырвался из рук проводника: пусти, не побегу уж.
– Не понимаю я. Все, что она помнит, – до моей армии. А «потом» как будто и нету. А там целая жизнь, Демьян! Целая жизнь!
Колю пришлось почти силой увести с площади и усадить на лавочку в ближайшем дворе. Он беспомощно уронил голову на руки. Вокруг никого не было, только голуби курлыкали, спрашивая друг друга о какой-нибудь голубиной ерунде.
– Я говорил, она может тебя не помнить.
– А чего тогда поле с чертополохами здесь было? Это же ее память!
– Это пространство живет своей жизнью. Мы здесь гости, но ты можешь немного влиять на происходящее. Представь, что мы в пластилиновом мире. Всё здесь – модель ее жизни, но что-то простое ты можешь слепить и сам. Ты думал про чертополох – увидел поле. Она может вообще про него не знать.
– Это все слишком уж сложно.
Демьян поморщился. Ну да, сложно, а чего он ждал? «Пришел, увидел, победил» здесь не работает. Надо бы что-то придумать.
– Засада, – помолчав, Коля решительно хлопнул себя по коленке. – Ну не помнит она нашей жизни, и ладно. Плавали, знаем, не родились же мы женатыми, в самом деле. Приглашу ее в кино! Она ведь как-то меня полюбила тогда. И сейчас полюбит.
– Нет. Долго.
– А мы торопимся?
– Сердце завоевывать нам точно некогда. Когда у времени нет сроков, как здесь, ему остаются только две формы: «сейчас» или «вечность». Вот вечности у нас нет.
Коля фыркнул и помотал головой, чем напомнил взбрыкнувшего коня. Он поднялся, стал оглядываться, прикидывая что-то в уме – озарило, что ли? Перешел дорогу, потоптался, выбирая направление. Демьян продолжал сидеть на лавочке, вальяжно развалившись и наблюдая за его метаниями. Туда-сюда, туда-сюда. Давай уже, папаша, соображай. Наконец, тот сориентировался и уверенно зашагал куда-то – пришлось догонять.
Оказалось, Коля искал хозяйственный магазин. Он остановился под невзрачной вывеской и принялся разглядывать витрину и всякую ерунду за ней: лампочки, инструменты, мотки веревок. Они зашли – дверь громко проскрипела. Внутри было мало света и много хлама; на полках лежало столько добра, и все сплошь ненужное, как в дедовском сарае. За прилавком никого не было.
