– Джейсон? Мне нужна твоя помощь.
Почему-то, когда она произносила моё имя, звучало это как на каком-то собеседовании, – вежливо и официально, – но на сердце будто падала ледяная капля.
Я устало посмотрел на неё:
– Мы это уже обсуждали.
– Просто выслушай. Всего лишь небольшая услуга. И я готова заплатить.
«Боже мой, она, кажется, говорит серьёзно! Занятно, и каких это фильмов она насмотрелась?»
Так и веяло нехитрой детективной драмой. Всем этим заламыванием рук, закатыванием глаз, кружевами интриг и дешёвой эстетикой глицериновых слёз.
Я засмеялся:
– У тебя нет ничего, что мне нужно.
Но на этот раз она явно не собиралась сдаваться так же легко.
– Тогда может, будет проще, если ты скажешь, что тебе нужно, – она пристально следила за мной.
– Любви и ласки, – развязно пошутил я, только бы побыстрей отвязаться. – А о чём же ты мечтаешь, радость моя?
Меня начинала забавлять вся эта выспренняя, комичная своей неестественной серьёзностью сцена. Но, видимо, её мир и правда рушился, раз она отважилась на унижение снова просить помощи у того, кто уже однажды отказал. Какие-то тихие, подпольные, подлые интриги тлели вокруг неё, и она заметно сдавалась. Одна против всех, сознавая, что долго не продержится. И возможно, лишь во мне она рассчитывала найти сторонника.
– Мне нужно, чтобы все решили, что мы вместе, – она ни капли не смущалась, и очень было похоже, что придумала этот вздор не только что.
Уже не доверяя своим ушам, я уточнил:
– «Вместе»? Это как понимать?
– Спим. Встречаемся. Что мы – пара, – она ошарашивала меня своей прохладной откровенностью всё больше. – Считай это сделкой, деловым соглашением.
«Ого! В какую же сложную паутину она решила меня вплести? Почему даже не попыталась заигрывать, флиртовать? Зачем вот так, напролом? Или и впрямь так срочно требовалось потушить формальными отношениями со мной тот кипящий ревнивой стервозностью пожар женской конкуренции?»
На всякий случай я усмехнулся, – уж очень это смахивало на чей-то недоразвитый розыгрыш.
– Здо́рово. Иди растрезвонь всем эту чудесную новость.
Если это идиотская шутка, пусть потешатся. Надо будет присмотреться к нашему «зоопарку», а то я начинаю теряться в происходящем. Главное, не дать этому цирку затянуться.
– Надеюсь, ты догадываешься, как должен себя вести? – уже заметно сомневаясь в выборе, она напряжённо меня рассматривала.
Я рассеяно наблюдал за ней, стараясь вспомнить, что могло спровоцировать эту облаву на мою психику. Паранойя была поднята по тревоге, память спешно перебирала события последних дней. Кто и для чего решил развлечься, втягивая меня в такие вот оригинальные забавы?
– Конечно, дорогая, – я лучезарно заулыбался как клоун на манеже. – Поцелуй?
Она строго глянула на меня:
– Здесь никого нет, кроме нас двоих, – её начинала удручать моя тупость.
«О, точно! Всё ж на публику».
Я нагло оскалился:
– А порепетировать?
Она унизила меня взглядом, молча втаптывая в грязь. Ухмыляясь ей вслед, я был уверен, что навсегда потерял право аудиенции у этой принцессы. Вряд ли теперь она снизойдёт до разговора с таким ничтожеством.
Как же плохо я её знал тогда…
Я улыбнулся в темноту, вспомнив этот давний разговор. Если бы упорство не выскочило тогда так явно, то, пожалуй, я никогда бы и не рассмотрел его в той весёлой, игриво-кокетливой, хитрой Венеции, которую узнал гораздо позже. В этой хрупкой, ласковой, в меру расчётливой девушке скрывалось упрямство почти болезненное, какое-то совершенно невероятное и иногда, казалось, вовсе ненужное. Она добивалась своего, и любой, вставший на её пути и всерьёз мешающий, сам того не зная, рисковал очень сильно. Всего раз, в той самой драке я увидел её чертёнка – изобретательного и мстительного, – и с тех пор никогда не забывал, насколько изощрённо-запутанным может стать её путь к цели.
