– Что я слышу?! – усмехаясь, восклицает он. – Ты его уже защищаешь? Ты же сама назвала его предателем, гадиной? Кстати, ты права, – перейдя на более серьезный, тон продолжает мужчина, – люди, действительно часто ошибаются, но ошибки некоторых слишком дорого обходятся. Не каждый человек может похвастаться такой поддержкой высших сил, какую вы получаете, совершенно не прилагая никаких усилий, поэтому с вас и спрос другой. Александр подставил не тебя, он подставил меня и всех тех, кто привел вас в этот мир. Ты считаешь, что это можно оставить безнаказанным?
«Не убивайте его!» – умоляет девушка.
– Забавные вы существа! Подумай сама, зачем мне его убивать? Ты считаешь, что смерть поможет осознать ему его ошибку, или мертвым он лучше исполнит свое предназначение, чем живым? – Он тихо смеется. – Люди боятся смерти, как неизвестности, поэтому честно скажи, может ли смерть быть наказанием? Ты чувствуешь себя наказанной? А, может быть, ты чувствуешь себя беспомощной, попавшей в затруднительное положение, которое, однако, не лишено надежд на будущее? Со смертью у тебя появился шанс вернуться в свою реальность раньше времени, и обрести долгожданную свободу. Итак, может ли смерть быть наказанием?
«Н-нет. Не может… наверное», – подумав, отвечает она.
– Справедливо только то наказание, цель которого – назидание! Поэтому за него не переживай, тем более ты сейчас гораздо несчастнее: во-первых, я не допущу, чтобы ты отправилась в свой мир; во-вторых, ты не можешь двигаться; в-третьих, похороны – очень скучная и грустная церемония. Ты со мной согласна?
«Пожалуй», – соглашается Венера.
– Я обычно бываю рад повидать моих подопечных, вроде тебя, но в этот раз, как, я надеюсь, ты понимаешь, я пришел не просто так полюбоваться твоей беспомощностью, и напугать мрачными перспективами, – прожигая девушку взглядом, строгим и серьезным тоном произносит он.
«Догадываюсь».
– У каждого из вас свое предназначение. У тебя оно сложное, поэтому подготовить к нему нового человека мы не успеем. Мне ничего не стоит оживить тебя сейчас… Но у тебя пуля в голове. Получила ты ее, действительно, по своей и его глупости, поэтому лечить тебя от этого я не буду.
«Я и не прошу», – немного обиженно думает Лерснер.
– Нигилизм – одно из наиболее ценных качеств в тебе! Тебе все равно, кто твой собеседник, даже если это бог. Попробуй-ка, найди кого-то, кто будет так свободно разговаривать со мной! – улыбаясь, говорит он. – Я дам тебе еще один шанс, но только один! Если упустишь его – пеняй на себя. Если упустишь его, я восприму это, как диверсию, самый настоящий умышленный вред, и тогда ты узнаешь меня совершенно с другой стороны. Тебе это не понравится, я обещаю. Запомни! И повторю снова: никакого риска в ближайшие год-полтора!
«Я поняла».
– Очень на это надеюсь! Чаще прислушивайся к себе и не забывай, что произошло, когда ты меня ослушалась. Наслаждайся пока жизнью, каждым днем и помни о том, как легко ее потерять. Договорились?
«Договорились».
Получив ответ, он прикрывает ее глаза своей рукой, касаясь ресниц, но, не закрывая век…
