Снять сапоги - страница 20

– Я думаю, мы встретимся с этой судьбой, давайте быстро в вертолет, – вновь послышался лязг.

– До свидания, Федор Алексеевич, до свидания! – крикнула, уже почти скрывшись за каменным утесом, Марина.

Старик в ответ лишь улыбнулся.

Гул вертолета был слышен все это время, но его самого не было видно. Шли до него минуты три по огромным валунам, покрытым лишайниками. Когда Марина увидела его, удивилась, как можно было посадить вертолет в такой узкой расщелине между скал. Понятно, что пилот уже не в первый раз делал это. Но в любом случае это был суперас своего дела. А если учесть, какой сильный ветер дует, то его профессионализм действительно впечатляет.

Марине приходилось раньше летать на вертолете. Впечатления были не очень. Когда она узнала, что выбираться с острова придется на винтокрылой машине, стала с опаской ждать этого момента. Эта мысль маленьким неприятным червячком крутилась в голове все два дня ее пребывания на острове. А учитывая штормовую погоду, был и реальный страх. Но сейчас, увидев, в каком месте пилот «припарковал» летательный аппарат, на душе стало заметно легче.

Единственное, по какой причине было страшновато входить в вертолет, – это неизвестность, где будет посадка. Марина не исключала варианта, при котором в нескольких километрах от острова могут открыть дверь и «тактично» попросить ее выйти. А что, какой-то могущественной силе совершенно не нужен свидетель, который узнал о существовании того, чего знать не нужно. Да еще этот свидетель – журналист, что для него является явно отягчающим обстоятельством. И хотя старший группы говорил про то, что они еще разберутся, как она оказалась на острове, вариант «концы в воду, несчастный случай, нет человека – нет проблемы» был очень актуален. А Марину еще черт дернул трепаться о нежелании расставаться, о следующей встрече. Холодок вновь пробежал по позвоночнику быстрой тонкой змейкой. Этот холодок был четко различим, даже несмотря на пронизывающий ветер с моря и вырывавшиеся из расщелины клубы ветра от винтов вертолета. Ну что ж, вариантов нет, игра расклад покажет.

Второй пилот помог забраться внутрь. Последний раз Марина летала на вертолете с газодобытчиками на промыслы в тундре. Надо сказать, вертолеты у специальных служб намного комфортнее, чем у людей той, не менее романтичной профессии. Вместо обычных металлических скамеек вдоль бортов здесь были мягкие дерматиновые диваны. А впереди два ряда кресел, как в самолете, видимо, для руководящего состава. В конце салона, где на обычном, гражданском вертолете висела на цепочке запрещающая табличка, а за ней лежали лыжи, здесь была перегородка с дверью. Шумоизоляция вообще не шла ни в какое сравнение, шум двигателя слышался откуда-то издалека, в отличие от газпромовского вертолета, где казалось, что двигатель надели тебе на голову. И весь полет ты пытаешься утихомирить вибрацию в черепной коробке и молчишь. Говорить все равно бесполезно, тебя никто не услышит. А если и ответят, то ты будешь только читать по губам.

Марина села на диван по левому борту. Один из ее конвоиров сел тоже на этой стороне, но поодаль от нее. Двое других сели напротив. А старший, как Марина и предполагала, сел в самолетное кресло.

Вертолет легко и незаметно оторвался от земли и понесся над морем. Порывы ветра изрядно болтали машину на взлете, но когда пошли по прямой, болтанка почти перестала чувствоваться. Марина повернулась к иллюминатору. Сверху остров казался вообще мизерным клочком суши посреди темно-синего моря. Как бы тогда выглядел отсюда островок, на который ее высадили рыбаки, если остров старика казался просто огромным после того. Вертолет сделал небольшой вираж, перевалившись на другой борт, видимо, чтобы идти по ветру. Марине стало видно одно небо. Она повернулась. Море виднелось в иллюминаторах на другом борту. Одинокий кораблик бороздил бескрайнюю ширь. «Похож на мой сейнер, – подумала Марина. – Сейчас бы я могла плыть к берегу, домой. И считала бы невероятным приключением свою робинзонаду на маленьком острове. Да, мои нынешние приключения более масштабны. И они еще не закончились. Статью в журнал, правда, писать особо не о чем. Хотя даже того материала о взаимоотношениях в экипаже сейнера, имея литературный талант и опыт, может хватить на целый роман. Поэтому о работе можно не переживать. А вот как добыть информацию о Федоре Алексеевиче? И Федор ли он Алексеевич? Сказать ведь можно что угодно. А как это проверить? Скорее всего, информация эта за семью печатями. Что ж, единственная надежда на „зайчика“ моего, на „котика“ моего – Сережу. Пускай реабилитируется за мои провалы. Никогда не поверю до конца, что он не причастен к моим неудачам в командировках. Пусть теперь старается».