– Куда же меня сейчас – в тюрьму? А что будет с Эдиком? Поверьте, я больше виновата. Он, может, и не рискнул бы…
– Вы лучше подумали бы о своей судьбе, – тихо сказал я.
Мне было по-человечески жаль эту девицу. Поражался её слепой влюблённости и жертвенному желанию обелить Камилова.
11
На следующий день я допросил и Камилова. Он вошёл в кабинет, низко опустив голову. Что ж, на чудо в его деле рассчитывать ему не приходилось, надо держать ответ.
Камилов тяжело опустился на стул, бросил в мою сторону косой взгляд. С беспокойством спросил:
– Меня одного взяли?
– Нет, и вашу сообщницу Изотову тоже.
Он удручённо покачал головой.
– Надо же… Так долго готовились… Всё вроде бы учли, всё по секундочкам выверили – и сорвалось!
– Рассказывайте, как было дело?– сказал я,
– Да ведь всё знаете, наверное, – потупился Камилов.
– А я вас хочу послушать… Говорите.
И он стал рассказывать. Так же подробно, как Изотова. И всё сходилось.
– Сколько мне дадут? – спросил Камилов. – Я ведь вам чистосердечно… Мог бы и промолчать…
А в тёмных глазах отчаяние.
– В салоне машины старались не наследить, а следы всё равно оставили: и свои отпечатки пальцев, и Светланы, – сказал я. – Что ж вам не чистосердечно? Другого пути ведь и нет! А насчёт срока наказания – так это не по адресу обратились. К тому же у меня к вам ещё несколько вопросов. Постарайтесь ответить так же «чистосердечно»… У вас в квартире найдены не все деньги, похищенные в «Бирюзе». Где остальные?
Камилов долго молчал, потом с трудом выдавил из себя:
─ На знакомых девочек потратил.
Камилов горбился от вопросов, весь взмок. Но мне ещё следовало вернуть его к истории с Ладыгиными, и я снова спросил:
– Ну, а что же вы о Пикулине не вспомнили? Отбывает срок парень, а мог бы стать отличным спортсменом. Интересовался, женились ли вы.
Камилов побледнел.
– Вы и об этом узнали?
– О чём? – спросил. – Расскажите!
И он опять стал рассказывать. Всё рассказал. Под давлением улик, очных ставок, других доказательств его преступлений. Я не успевал записывать. А когда Камилова увели, ещё долго с неприятным чувством вспоминал его усмешки, недобрые взгляды.
Звонок телефона оторвал меня от невесёлых дум. Я поднял трубку и услышал приглушённый голос Белова:
– Ну? Что у тебя?
– Всё в порядке. Изотова и Камилов во всём признались.
– Вот и отлично! Теперь, что ж, домой собираешься? Восьмой час вечера!
– Иду, Александр Петрович, иду! Если бы вы знали, как мне сейчас надо быть дома!
– Тогда не задерживайся. Будь здоров!
В трубке раздались гудки. Я убрал в сейф бумаги и торопливо вышел на улицу. И сразу, лицом к лицу, столкнулся с Еленой. Она явно была чем-то взволнованна. Легонько приобняв её, обеспокоенно спросил:
– Ты почему здесь? Что случилось?
– Да вот, сижу-сижу дома. За окном совсем темно стало, а тебя всё нет и нет, – смущённо пробормотала Лена, и, пряча глаза, уткнулась головой мне в плечо. – Вот и побежала к вам в отдел узнать, всё ли у тебя в порядке…
У меня отлегло на сердце, даже стало радостно на душе от этих её слов. Что я мог тогда сказать? Только опять незамедлительно выпалить своё предложение:
– Выходи-ка за меня замуж. Согласна?
Лена вскинула на меня повеселевшие глаза.
– Я подумаю, – озорно ответила она и ещё теснее прижалась к моей груди.
