Существовала еще одна легенда – якобы филипповские калачи были настолько хороши, что их по специальной технологии замораживали и доставляли в Санкт-Петербург, к царскому двору. А выпекать нечто подобное в самом Санкт-Петербурге не получалось – подводило качество воды в Неве, она была солоновата.
Впрочем, все это не больше чем легенды. Не исключено, что их распространяли сами владельцы булочной – для того, чтобы привлечь клиентуру.
Кстати, когда в начале двадцатого века установилась мода на стройных, даже худощавых барышень, Филипповская булочная одной из первых стала применять пищевые добавки, снижающие калорийность выпечки. Особых ухищрений не потребовалось – просто в муку стали добавлять солому.
По современным меркам ассортимент Филипповской булочной не был особенно замысловат – хлеб, сушки, сухари, баранки. Но дело было не в самом ассортименте, а в том, как приготовить и как подать продукцию. Качество филипповской выпечки всегда было отменным, а продавцы отличались учтивостью и виртуозностью – подбор и упаковка тех же сухарей иной раз представлял из себя целый спектакль.
А на следующий день случилось страшное. С утра, как обычно, Илья пошел в школу. Но до школы не добрался – в лифте застрял. Поленился пешком пробежаться – и вот результат.
К счастью, Илью вытащили очень быстро – он даже испугаться не успел. Да Илья вообще не из пугливых – прошлым летом в деревне он даже козу за рогами чесал, а потом и воздушные шарики к рогам ей привязывал. А тут подумаешь какое дело – лифт. В городе все знакомое, не страшное. Нажал на кнопку вызова диспетчера – через двадцать минут на свободе.
Но не таков Илья, чтоб не воспользоваться ситуацией. Вернулся, конечно, домой. Родители еще раньше на работу уехали, а вот сестра только завтракала – у нее в институте был свободный день, так называемый библиотечный. Раньше считалось, что в этот день студенты должны в библиотеке сидеть и самостоятельно заниматься. А сейчас-то какая библиотека? Все в Интернете можно найти.
В общем, Илья решил соврать сестре, что испугался. И соврал. И так и не понял – поверила ему Маша или нет. Вроде сказала, что поверила. А вроде и смотрела с хитрецой.
– Бедный, – говорит. – как я тебя прекрасно понимаю! Ты же мог умереть!
– Почему умереть? – не понял Илья. – это же всего-навсего лифт.
– В том-то и дело, что лифт. Ты даже не представляешь, насколько опасная вещь. Вот слушай, я тебе прочитаю кусок из повести Бориса Зайцева «Голубая звезда». О том, как один раз воспользовался лифтом некто Никодимов, один из героев повести.
И, как прошлый раз, моментально нашла на своих полках нужную книгу, открыла на нужной странице и стала читать: «Он машинально вошел, машинально побрел к лифту. Зеленоватый сумрак был в вестибюле. Уже подойдя к самой двери, он на мгновение остановился, охнул. Рядом, улыбаясь, сняв кепи, стоял знакомый швейцар из Вены и приглашал войти. Никодимов бросился вперед. С порога, сразу он упал в яму, глубиною в полроста. Дверца лифта не была заперта. Он очень ушиб ногу, вскрикнул, попытался встать, но было темно и тесно. Сзади в ужасе закричал кто-то. Сверху, плавно, слегка погромыхивая, спускался лифт. Никодимов собрал все силы, вскочил, до груди высунулся из люка.
Его отчаянный вопль не был уже криком человека».
Лучше бы Илья уж пошел в школу. Подумаешь – опоздал бы на один урок. Все равно это математика, а он по математике один из первых в классе, его бы даже и ругать не стали. А тут – страшная смерть в лифте. Илья так явственно представил это. Затрясся весь, вот-вот заплачет.
