Раскачиваясь на тросе, Влад и Клим Касимовы, зависли напротив нашего окна. В одной руке у каждого — цветы, которыми они весело мне размахивают.
— У нас есть кусачки? — поворачивается ко мне Машка.
— Убьются же! Пятый этаж, как-никак, — сама не знаю, почему пожалела.
— Так, с Останкинской не убились же, — машет в их сторону рукой.
Раздается трель дверного звонка.
— Ставлю сотку, что это третий! — хмыкает Машка и идет открывать двери.
— Отойди, женщина! Мне к Виктории надо, с важным объявлением! — слышу голос Мирона.
— А не пойти ли тебе важно нахер! — Машка явно обиделась на «женщину».
— Кофе будешь? — тоскливо спрашиваю блондина, пытаясь прикрыть свой голый пупок, выглядывающий между домашними шортиками и коротким топом.
— Да, моя королева! Из твоих рук — хоть яду! — плюхается на табурет и жадно разглядывает мое не выспавшееся тело.
— Слушай! Скажи им, чтобы перестали болтаться... Перед соседями неудобно, — киваю головой на братишек-брюнетов.
— Бесполезно что-то говорить. Это ж отморозки! — Мирон сдает друзей по-полной.
— А ты, типа, нет? — фырчит Машка.
— Я — умнее! — скалится белоснежными зубами красавчик.
— Чего хотел, умник? — смотрю на часы и понимаю, что пора уже на работу.
— Вот! Мы едем через три дня в Париж! — блондин запускает руку за отворот моднявого пиджачка и кладет авиабилеты на стол.
— Рада за вас! — встаю, чтобы помыть свою чашку.
— Ты, Виктория Андреевна, летишь со мной! Целая неделя романтичных прогулок, экскурсий...
— И два долбоеба, крутящихся рядом, — оборачиваюсь через плечо. — Которые вылезают отовсюду, как черти из табакерки... Нет, не поеду! — мотаю головой.
Не успевает Мирон и глазом моргнуть, как я хватаю билеты, рву пополам и бросаю в мусорное ведро.
— Выметайся! Мне на работу пора!
— Ура! Она ему отказала! — слышен крик за окном.
7. 7. Влад
— Не оборачивайся, — шепчет Маша. — Они здесь. За тем же столиком.
Я застываю с телефоном, на котором делала заказ хозяйственных товаров и моющих средств для кафе.
— Может, пургена им добавить? — мстительно щурится подруга. — И туалет закрыть на ключ...
— Маш, прикрой! Я через служебный выход. Мне еще к рекламщикам надо, — бочком, продолжая тыкаться в телефоне, проскальзываю в подсобку.
Оглядываясь, словно вор какой-то, ухожу дворами до станции метро. Довольная собой, заскакиваю в вагон и присаживаюсь на свободное место.
— Шустрая девочка, — шепот в ухо от Влада. — Но я разгадал твой маневр. Куда едем?
— Твою ж мать! — цежу, сквозь зубы.
По-хозяйски он сгребает меня рукой и прижимает к своему боку.
— Сто лет не ездил в метро! — озирается по сторонам.
— Было такое, что ездил? — любопытствую и поворачиваюсь к нему.
Очень зря! Его глаза и губы так близко. Парфюм с лимонно-ореховыми нотками бьет по рецепторам. Карие глаза, в окантовке длинных черных ресниц, которым позавидует любая девушка. Губы — это отдельная песня.
— Ты не ответила, красивая. Куда собралась? — запускает мне руку в волосы на затылке и начинает массировать, перебирая пряди.
Толпа мурашек стекает по спине и разбегается по всему телу.
— Я по работе. Мне надо рекламные буклеты заказать. Будем раздавать на улице, — рассказываю свой маркетинговый план.
— Хорошее дело, — кивает Влад. — Я с тобой! Помогу, чем смогу.
— Что-то смыслишь в рекламе? — приподнимаю бровь.
— Обижаешь, малыш. Наша семья владеет сетью ресторанов в Москве и Санкт-Петербурге. Я, в отличие от Клима, помогаю отцу. Миленькое у тебя кафе, но могу дать несколько советов...
