– Здравствуйте, Александр Львович. Вы, наверное, удивлены моим появлением.
– Не скрою от вас, удивлен.
Черницын кивнул головой.
– Так я и думал.
– Давайте, присядем, – предложил Радлов.
Они сели напротив друг друга. Радлов выжидающе посмотрел на своего посетителя, но тот молчал. И это молчание вызывало у обоих ощущение неловкости.
– Я так думаю, нам надо поговорить, – первым прервал его Черницын.
– Раз мы тут оказались оба, то полагаю, это было бы не бесполезно.
– Я должен дать вам объяснение, почему я тут.
– Сергей Юрьевич, вы ничего не должны. И можете ничего не объяснять. В конце концов, мне или кому-либо еще вовсе не обязательно знать мотивы вашего тут появления.
– Вы так думаете. – На лице Черницына отразилось колебание. – А знаете, вы правы, в таком случае я не буду ничего говорить.
Радлов почти кожей почувствовал, какое облегчение испытал его собеседник. Он всегда был равнодушен к таким писателям, как Черницын, но сейчас ему вдруг стало даже любопытно, что происходит с ним.
Радлов внимательно посмотрел на Черницына. Они встречались всего несколько раз, и Черницын всегда выглядел высокомерно, он смотрел на окружающих людей с высоты своего Олимпа. Но сейчас от этого выражения ничего не осталось, он выглядел растерянным, как человек, не знающий как ему поступить.
– Тогда о чем мы с вами будем говорить? – спросил Радлов.
– Да, знаете, давайте пока отложим все наши разговоры. У нас же будет еще время?
– Разумеется. Впереди у нас много дней. Вы планируете находиться тут все это время?
Черницын после небольшой паузы кивнул головой.
– Я отменил все дела. Между прочим, меня приглашали в Америку. А я поехал сюда.
– Для меня это большая честь, Сергей Юрьевич. – Это была ложь, никакой чести в этом Радлов для себя не видел, но он понимал, что если не скажет что-то подобное, Черницын обидится. Но если он надеется, что такое и дальше будет продолжаться, то лучше ему уехать прямо сейчас. Он не намерен его жалеть, кто кто, а уж этот наполненный спесью человек жалость не заслужил.
– Вы даже не представляете, как мне это приятно слышать, – произнес Черницын. – Не буду отнимать у вас больше времени. Мы еще непременно поговорим. – Он встал и направился к двери.
* * *
Едва Черницын вышел, как в комнату заглянула Ермакова.
– Хотите еще кого-нибудь пригласить, Александр Львович?
Радлов вздохнул. Это занятие стало ему уже надоедать. Но все равно выхода нет. Он взял со стола список и ткнул пальцем в первую же попавшую фамилию.
– «Константин Сальников», – прочел он. – Тащите, Мария Григорьевна, его сюда.
Женщина тут же помчалась выполнять поручение, Радлов же с тяжким вздохом достал из тумбочки книгу. Это был роман Константина Сальникова. Он его дочитал до пятидесятой странице, после чего с остервенением бросил. И как только ухитряются люди писать так скучно и неинтересно. Да это тоже по-своему талант, только наоборот. Ну что он ему скажет? Чтобы никогда больше не писал?
Константин Сальников выслушал женщину и кивнул головой.
– Сейчас иду, – сказал он.
Ермакова быстро удалилась. Ну вот, кажется, начинается то, зачем он приехал сюда. Он полон решимости взять по максимуму от затраченных им средств. И он заставить Радлова сделать то, что надо ему. Он, Сальников, видел, каким взглядом потчевал всех приехавших этот заносчивый тип. Без слов понятно, что он считает себя на голову, а то и на две выше всех. Пусть считает, его Сальникова, это меньше всего волнует. Но он не допустит, чтобы чванство помешало ему получить то, зачем он тут.
