– Что ты мне рассказываешь? Ты специально сделал все, чтобы я сходила с ума! Ты даже… ты даже увез его не на своей машине!
– А потому что моя машина в ремонте, я тебе еще вчера об этом говорил. Надо внима-ательней относиться к своим ближним. И таки да! Я сделал все, чтобы ты побегала… Зато ты уже не брякнулась обратно в кровать, а вон какая вся из себя бодренькая! Хотя еще даже и не расчесывалась. Надо будет тебе завтра утром пожарных вызвать, что ли. А послезавтра – группу наркоконтроля! Тогда ты плавно перетечешь из совы в жаворонка, будешь вскакивать по утрам, готовить мне завтраки и приучаться к фамилии Соколовская!
Саша пылала от гнева. Он еще собирался ее учить! Воспитывать! И она же оказалась во всем виновата!
– Знаешь… Ты не знаешь! – гневно прищурила она глаза. – Ты не знаешь, что такое потерять единственное любимое существо.
– Я не думаю, что мы надолго поссорились и ты меня потеряла, – спокойно уселся за стол Соколовский. – Я… я смогу тебе простить этого недотепу, которого ты вчера важно именовала женихом! На твоего жениха он не тянет. Тебе надо кого-нибудь попроще… Слесаря, например, чтобы умел замки дверные открывать в подъезде.
– А он умеет! Он вчера… Господи… Сейчас же… Там же…
Сашка вдруг схватила телефон и лихорадочно стала набирать номер.
– Жор, давай я уже сам тебя покормлю, а то с этими бабами. Вот скажи, у вас суки тоже все такие истеричные?
Сашка уже его не слышала, она говорила с отцом.
– Пап… Не надо больше его трогать. Да я знаю, что он молчит, как Герасим. Да просто… Папа! Не надо «еще поднажмем»! Жорик у меня дома! Ну, папа, так получилось. Он… Он сам прибежал. Представляешь, унесся, засранец, за течной сукой. А-а… ты… пап, ну меня-то зачем кастрировать? Ну я поняла… Нет-нет, все хорошо. Конечно, перед господином Астуровым я сама… Да-да, потом отзвонюсь.
Саша выключила телефон и рассеянно опустилась на стул.
– И чего? – склонил голову набок Соколовский. – Дала отбой населению страны? Или перед ним еще извиняться придется?
– Придется! – рявкнула Саша. – А все из-за тебя!
– Все из-за твоего слабоумия, ну надо же было додуматься, что я-а!
– Знаешь что! Иди-ка ты!.. Мне некогда! Прошу очистить помещение! – стояла она в прихожей и нервно топала ножкой в ожидании ухода гостя. – И… И вот еще что, Ефим. Ты меня очень обидел сегодня. Очень! И мне… мне нужно время, чтобы это все забылось!
– А теперь самое время откинуть голову назад, а потом со всей силы шибануть об стену этой же головой, чтобы не нарушать традиции старого театра… – спокойно обу-вался Соколовский. – Хорошо, Козлятина. Я принимаю вашу капитуляцию. Адью… И в самом деле, надо б отдохнуть. Тем более что денек у меня сегодня свободный. Да и… поеду, пожалуй, по магазинам. Унитаз куплю. Белый, как нетронутый лист бумаги… чтобы на нем писать новую историю своей любви… – фыркнул Соколовский и выскочил за дверь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
