Собаки - страница 31

Вместо ответа собаки подошли к нему, каждая со своим ошейником, и он надел их на собак.

– Всё? Пора?

Собаки завиляли хвостами и первыми вышли в сад.

Он вышел из дома. Осмотрелся. Всё, как всегда. Ничего необычного. Ровным счётом обычная такая среда. Среда, вдруг вспомнилось ему откуда-то, это день, когда может случиться всё, что угодно. Он улыбнулся сам себе. И поднял глаза в небо.

Если бы он не шёл наконец с собаками, он бы так и остался здесь на весь день. От цвета невозможно было отвести глаз. Бирюзовый. Этот странный бирюзовый цвет из его сна. Он всё-таки увидел его наяву, глазами. Он сиял. Он переливался. Он тёк рекой повсюду. Сам воздух сплошным потоком протекал сквозь всё, что его окружало, кажется, сквозь него самого. Каждой частице воздуха эта бирюза давала какую-то морскую глубину. Смотреть можно было бесконечно. Но было пора. Он вздохнул. И очнулся. И вдохнул ещё раз, так глубоко, как мог. Воздух. Запах. Он был такой… Он был живой. Он покачал головой. Нет, это безнадёжно. Сложить из букв это невозможно. Название – да, а сущность – увы. Ему лишь казалось, что всю свою жизнь до этого дня он дышал разбавленным воздухом, а теперь дышит настоящим. Что-то подобное, вспомнил он, он ощущал, когда ему надевали кислородную маску в хирургии. Но всё равно это не то. Нет, не то. Он вдохнул до головокружения. Он сам весь, казалось ему, заискрился. Кровь, сияя, разнесла живой бирюзовый ветер по всему телу, в каждую клетку. Он шагнул на дорожку и пошёл через сад. Как во сне. Только на самом деле. Упоительно. Собаки терпеливо дожидались его на грунтовке.

– Собаки, это… – он покачал головой и улыбнулся, бессильно разведя руками. – Нам пора.

Они ступили на луг. Трава доходила ему почти до колен и пахло утром. Ночные сырость и свежесть ушли ещё не совсем. И начавшее пригревать солнце добавляло в аромат луга уже свои дневные ноты. И ветер. Да, это была живая сказка. Он шёл молча и почти всё время улыбался, несмотря на мокрые от росы ноги. Он смотрел, он дышал. Он ловил каждую секунду.

Дойдя до леса, он вспомнил свои ощущения из сна. Да, так и есть. Никакого холодка по спине больше не было, и не мерещились глаза за каждым деревом. Но проще передвигаться по нему от этого не стало. Он шёл почти след в след за собаками. А они шли то прямо, то петляя, то забирая в стороны. Он не видел никакой разницы – слева обойти пень или справа, а они видели. Иной раз они по какой-то причине предпочитали обойти, а не перепрыгнуть и не преодолеть ползком, поваленное дерево. Но и поползать ему пришлось. Один раз они перебирались через болото. Вот в этом месте, наверное, ему было страшнее всего. Ну, одним им известные и различимые кочки – это было полбеды. А вот где для него была беда – его вес ведь был несопоставим с весом собак, даже общим. И каждый раз, прыгая, он думал – выдержит или не выдержит его этот островок? Но всё обошлось благополучно.

Они шли долго. Конечно, в основном, из-за того, что он был с ними. В реальности пробираться по непроходимому лесу было не так интересно и увлекательно, как во сне. Это было тяжело. Были комары, оцарапанные руки и лицо, жарко и плохо видно. Хорошо, что собаки таких цветов – эта мысль не раз приходила ему в голову.

Часов он с собой не брал, он их не носил, но, по ощущениям, они шли уже пару часов. Интересно, подумал он, а сами они за сколько справляются? За полчаса, скорее всего, не больше. Он не сразу понял, что они стоят и никуда больше не идут. А когда понял, стал оглядываться по сторонам. Без таких провожатых он бы в жизни не дошёл здесь туда, куда надо. Кругом всё одинаковое – деревья, кочки, корни, поваленные стволы, пни и коряги. Птиц здесь он почти не слышал, дорог поблизости нет. Ни одного ручья тоже не попалось по пути. Глухое местечко, Ватсон.