– Да, Леонид Вячеславович!
– Ты какого хрена здесь делаешь?
– Степанов попросил помочь, сегодня снова труп нашли, схожий с предыдущим моим делом.
– Да, да, да! Я в курсе. Но ты на больничном! И чтобы духу твоего здесь больше не было! Все консультации только по телефону! Мне не нужен сотрудник, который по своей дурацкой воле бросит кони прямо здесь! Так что прошу без справки от врача о твоём полном выздоровлении не являться! Это понятно!?
– Так точно! – я соглашаюсь с ним и отдаю честь. Он понимает, что я сделал это с сарказмом и, мотая головой, устраняется.
Я иду дальше по коридору, со мной то и дело здороваются знакомые и незнакомые лица. Вот я достигаю кабинета Юры и стучу.
– Войдите!
Я открываю дверь.
– О, спасибо тебе, Семён. Прости, что выдернул. Как ты себя чувствуешь?
Он протягивает мне руку, и я крепко сжимаю её.
– Бывало и лучше!
– Отлично. Тогда присаживайся, я ознакомлю тебя с тем, что нам удалось выяснить…
Ад или рай? На этот вопрос практически каждый ответит: «Конечно же, рай!» Никто не думает о том, что наша жизнь одна, и то, как мы ее проживём, и есть ответ на этот вопрос. Днём мы все сдерживаемся, на нас надеты маски, а с наступлением сумерек мы открываем свои истинные лица.
Я вышел из участка и вдыхаю глубже. Меня вновь мутит, и вряд ли это происходит из-за сотрясения. В этот раз воздух показался мне чистым, я насытился этим глотком. Я чувствую, как меня отпускает, но мои губы не растягиваются в довольной улыбке. Полазив в кармане, я нащупал пачку сигарет.
Я стою в подворотне и смотрю на улицу, толпы людей куда-то вновь спешат. Они бегут словно сломя голову, хотя, казалось бы, рабочий день подходит к концу. Подняв голову к небу, я вижу лишь темноту. Интересно, а когда в последний раз я видел звёзды? А возможно ли их вовсе увидеть в Петербурге? Эта мысль заставляет меня улыбнуться. Ведь у меня случился небольшой отпуск, нужно всё отпустить и насладиться безмятежными буднями, не думая ни о чём! Получится ли у меня сделать это после полученной информации о той девушке, что совсем недавно была найдена повешенной в нашем районе. Смогу ли я не думать о пареньке, что так же погиб, при тех же странных обстоятельствах?
На увиденных фотографиях, сделанных криминалистами, было понятно, что у последнего из погибших глазные яблоки вылезли из орбит. Видимо, перед тем как его шея не выдержала напряжение и сломалась, он начал задыхаться, и глаза просто вывалились наружу.
Я убираю эти мысли, тушу хабарик и выдвигаюсь в сторону автобусной остановки. В этот вечер, как ни странно, сухо. По-видимому, вскоре нас всех накроет зима, так как это ощущается по ледяному воздуху. Мне это нравится. Подходя к остановке, я понимаю, что сегодня я не хочу ждать автобус или же трамвай. Я хочу прогуляться, ведь мне некуда торопиться. Я отстранён от дел и по совершенно справедливым причинам.
