– Не стоит бояться смерти, мой мальчик. Это естественный процесс. Жизнь подобна реке – она течёт, пока не достигнет моря. А море… оно бескрайнее. Оно принимает всех нас, рано или поздно.
– Но что, если… – Зар запнулся, сжал пальцы в кулак, а хвост его от волнения обвил ногу. – Что, если мне не хочется, чтобы ты уходил?
– Глупыш, – Кираи покачал головой, его голос был мягок. – Я не исчезну бесследно. Ты – часть меня, так же как я был частью своих учителей. Всё, чему я тебя учил, все знания, что ты впитал, все разговоры, что мы вели долгими ночами у очага, – это останется с тобой. Ты понесёшь это дальше. А значит, я не исчезну.
Зар сжал губы, глядя в пол. Он слышал слова учителя, но не хотел их принимать. Ему казалось, что внутри разверзлась пустота, и он не знал, чем её заполнить.
– Боль утраты неизбежна, – продолжил Кираи, пристально наблюдая за ним. – Но и она пройдёт. Превратится в тёплые воспоминания, в светлую печаль. Со временем ты поймёшь: смерть – это не конец, а лишь перемена. Я прожил долгую жизнь, Зар. Двухсот двух лет более чем достаточно для одного эльфа. И я ухожу без сожалений. Разве это не лучше, чем угасать в страхе и муках?
Зар глубоко вдохнул, пытаясь осознать сказанное. Он не знал, сможет ли когда-нибудь принять смерть так же, как принял её Кираи. Но он по крайней мере попытался бы. Ради учителя.
– А ты, – Кираи слегка сжал его запястье, – не бойся жить, Зар. Ксилаар живут не намного меньше эльфов, и в этом так же есть часть твоей силы. Не бойся идти своим путём, искать правду, делать выбор. Живи так, чтобы однажды, в далёком будущем, ты тоже мог уйти без сожалений. Договорились?
Зар медленно кивнул, с трудом сдерживая влагу в глазах.
Кираи умер той же ночью. Зар впервые столкнулся с потерей, которая обожгла его сердце болью. Учитель был ему не просто наставником – он стал ему отцом. Макс помог похоронить эльфа у опушки леса, где когда-то проходили их тренировки. Зар стоял у могилы, с трудом осознавая, что теперь ему не к кому прийти за советом.
Но учение Кираи не должно было исчезнуть. Его знания, его труды, всё, что он передал – Зар поклялся сохранить это. И приумножить.
Макс положил руку ему на плечо.
– Ты уже самодостаточен как воин и как учёный. Но мир полон врагов. Помни это. А еще у тебя слишком мало боевого опыта, и этому придётся учиться прямо в процессе. – Тот вздохнул и добавил. – Против закованного в доспехи рыцаря, особенно на лошади, у тебя мало шансов в честном бою. Такие противники требуют хитрости или избегания.
– Но входит ли это в понятия о чести и доблести, которым ты всегда меня учил? – Всё еще грустный ящер задумался, почесав когтем короткие шипы на своем подбородке.
– Честь – это не только благородство, здесь требуется умение думать, анализировать и прикидывать последствия. В бою главное – выжить, а не погибнуть во имя бесполезных принципов.
Зар кивает, запоминая этот урок.
Макс протягивает ящеру длинный ровный посох. Материал был необычным: тёмный, невероятно лёгкий металл, он не издавал звуков, как бы им не взмахивали и не стучали. Лёгкая гравировка покрывала поверхность, и, к своему удивлению, Зар узнал эти символы – это был язык его народа.
– Этот посох долго хранился у Кираи, – сказал Макс. – Думаю, старик хотел, чтобы он достался тебе.
Зар принял подарок, сжимая древко с неожиданным трепетом.
– А это – от меня, – продолжил Макс, протягивая ему кожаную броню, поверх которой лежал шлем, вытянутый, идеально подогнанный под голову ящера.
