Приказ пошел дальше по лодкам, мои воины принялись махать руками, маками, копьями, кто-то даже заулюлюкал… Вряд ли это успокоило местных. Но мы прошли мимо, так что, надеюсь, до инфаркта ребят не довели. Остальной путь завершился благополучно. До ночи мы встретили еще одно – совсем махонькое – сельцо (вот те точно обделались от ужаса), переночевали на чистом берегу и вернулись домой.
А я собрал новый Совет.
– К Ицкагани поеду! – огорошил всех сходу. – Будем отношения выстраивать с соседями.
– Я с тобой! – прозвучало хором, потому что Черный Хвост и Глыба встали практически одновременно.
– Нет, – осадил я обоих. – Я возьму совсем немного людей. Чтобы Ицкагани не испугался. А, если тебя, Прекрасная Слеза, даже одного взять – нам побоятся двери открыть – так ты грозен. Черный Хвост, ты тоже должен остаться в Излучном – мне здесь нужен надежный тыл, и войско, готовое прийти на помощь. Каждый из вас пусть подберет мне лучших бойцов: пятерых золотых и троих черных.
– Почему троих? – вскинулся Хвост.
– В доспехах черных пойдут Вапачиро, чтобы не бросался в глаза, и Сын Обезьяны.
Безрод услышал свое имя, вскинул на меня глаза и радостно запел, что-то бессвязное, без слов (от отца что ли успел перенять?).
– Славный владыка, умоляю, возьми и меня с собой! – вдруг подскочил ко мне Мацихатла.
Он в Совет не входил, но иногда приходил со мной, как свита. Как тень.
Я с удивлением посмотрел на столь неожиданное рвение.
– Взять тебя? А зачем?
– Буду тебе полезен, – как-то неуверенно пояснил свое желание мой осведомитель.
– Не знаю… Ты ведь сам говорил, что толком не бывал в Черном Урочище. Чем ты сможешь помочь? – Мацихатла молчал. – Нет, оставайся здесь. Будешь помогать Ннаке, следить за работами в Аграбе.
– Пожалуй, я с тобой поеду.
А это уже Шитайа. Чего это они все сегодня? Хотя, делегация с вождем будет выглядеть более представительно. А, если с нами что-нибудь случится, то и Капибары заимеют зуб на Ицкагани.
– Хорошо, поедем вместе. Значит, три лодки понадобятся. Возьми пару гребцов, они заодно дары понесут. Ннака, кстати, подбери подарков! Так, чтобы была видна моя щедрость, но не казалось, будто я подлизываюсь.
– Перьев напихать? – понимающе уточнил оцколи (он уже хорошо знал о моем пренебрежении к украшениям из перьев, которые так ценились у индейцев).
– Ага, и бижутерии, – это я имел в виду украшения из поделочных камней. – Только медь не трогай!
…Три лодки в Черном Урочище встретили намного спокойнее. Мы вышли на сухую гальку, отряхнулись, а к нам даже никто особо не спешил. Куда идти-то? Вапачиро выхватил какого-то зеваку и озвучил мой вопрос. Четланин ошалело глянул на меня, потом на мою калечную руку – узнал и напрочь потерял дар речи. Только рукой замахал куда-то вглубь Урочища. Пока я недоуменно озирался, выяснилось, что пропал Сын Обезьяны.
«А может, ну его? – возбудился ссыкун в моей голове. – Поехали домой! Не нравится мне здесь!».
Пока я запихивал этот голос в самое подходящее ему место, из-за хижин появился пропавший безрод. В сопровождении целого отряда с копьями и топорами. Мои люди невольно ухватились за свое оружие.
– Вот, Большой Человек! – улыбнулся Сын Обезьяны. – Они проводят нас.
И нас повели.
Оказывается, я не понимал, что такое Черное Урочище. Думал: название селения. Ан нет. Это была широкая долина среди темных скал глубиной в несколько километров. И вся она была заселена! Четлане здесь не жили компактно. То тут, то там стояли группы строений, всё это перемежалось огородами, полями, птичниками, сараями – не видно было границы между поселениями, они плавно перетекали друг в друга; лишь кое-где еще сохранялись маленькие рощицы. Полноводные ручьи наполняли долину влагой, здесь всё бурно росло и цвело.
