Мама присела за стол, поставив на него небольшую, отливающую золотом шкатулку.
– Подходите ближе, садитесь, – тихо сказала она, покосившись на кровать со спящей сестрёнкой. – Хорошо, что Танька ещё спит, маловата она для таких бесед.
Раз уж всем всё известно, то мне остаётся только одно – выполнить поручение… Нет не так, просьбу. Нет, всё не то…
Не зная, как продолжить начатый разговор Лена сильно разволновалась. Не в силах овладеть собой, она придвинула шкатулку поближе к Владу:
– В общем так… Сынок, твой отец поздравляет тебя, с днём 18-ти летия…
Тут мама не сдержалась и глухо зарыдав прикрыла лицо ладонями.
– Он рассказывал… а… я… не верила… – послышалось сквозь всхлипывания, – сказал, что когда тебе будет 18-ть, я всё узнаю и пойму… Я думала, что Эдвард бросил меня… что обманул… а он… он говорил правду! Это тебе Влад… от отца.
Иван Петрович вышел из-за стола и направился в другую комнату. Оттуда он вернулся, неся в руках мензурку, наполненную лекарством.
– Выпей Леночка, это немного успокоит.
На койке завозилась Таня.
Открыв глаза, она окинула сонным взглядом всех сидящих за столом и увидев слёзы на щеках матери, которые та старательно пыталась скрыть, откинув плед подбежала к ней:
– Мама, ма-а-а-мочка! Почему ты плачешь?
– Успокойся детка, это от радости.
Влад, отказываясь что-либо понимать, тупо глядя на шкатулку, по инерции, начал доставать из неё странные предметы и выкладывать на стол: четыре тонкие металлические полоски с какими-то иероглифами, небольшая пирамидка с четырьмя серебристыми гранями; плоский камешек с дырочкой, в которую была продета бечёвка и пять металлических кругляшек – чуть крупнее нашего металлического рубля.
Когда на дне шкатулки остались три маленьких разноцветных шарика, размером с горошину и один прозрачный, чуть объёмнее других, Влад встряхнул головой и, выходя из охватившего его непонятного состояния, подумал: «Пусть лежат, а то раскатятся, собирай потом».
С самого дна шкатулки он подцепил ногтями и вынул круглую блямбу массивного вида.
Золотистый диск был наполовину тоньше спичечной коробки и целиком перекрывал ладонь.
– Не гнётся – похоже, металлический, но очень лёгкий, – оценивающе рассматривал Влад, приглянувшийся ему предмет.
На нём барельефом выступало изображение большого ящера, стоящего на задних лапах. Его тело тугими кольцами обвивал огромный змей. Оскаленная пасть змеюки стремилась вверх, к напоминающей крупное яйцо полусфере, расположенной над головой рептилии.
По бокам изображения, на всю длину поверхности медальона, находились два меча, лежащие каждый на своём щите. Остриё одного меча было направлено вверх, а у другого вниз.
– Дай-ка его мне, – доктор резко протянул руку, попытавшись выхватить блестящий кругляк у Влада.
На что тот быстро среагировал и прижимая медальон к груди выпалил:
– Ни фига, это моё.
Но, посмотрев в ошалелые глаза Петровича, аккуратно положил его на стол:
– Только посмотреть.
– Конечно, конечно, я только взгляну, – достав очки, ответил врач. – Где-то я уже видел что-то похожее.
Иван Петрович потёр лоб и сосредоточенно задумался.
– 7 —
Из маминого рассказа стало ясно, что познакомилась она с отцом в городе, куда ездила поступать в институт железнодорожного транспорта.
В селе жизнь несколько однообразна, а когда ты молод хочется побольше всего узнать, попробовать себя в чём-то новом, мир посмотреть. Да всё что угодно только не сидеть на одном месте. Вот и стремилось молодое поколение в город – где, как не там, можно найти применение своим способностям.
