Бредятина...
Паркуюсь у клиники рядом с большим джипом, который занял место тачки Синицина с отметкой «Администрация».
И кто это у нас такой борзый?
Захожу внутрь.
– Извините... – неловко бледнеет Зоя перед рассерженным мужчиной.
Придерживаясь за поясницу, он взмахивая МРТ-снимками, рычит на испуганную Зою, что звонил ещё вчера. И что ждать не может.
– Ваш врач застрял в пробке.
– В пробке – это через сколько?
– Я не знаю, минут сорок, полтора часа...
На его лице явные следы болевого симптома – испарина, судорога, оскал. Да и поза соответствующая.
– Позвольте, – вытягиваю у него из пальцев снимки.
– Степан Дмитриевич, – с облегчением выдыхает Зоя. – Может, возьмёте на десять?
– В десять у меня, милая барышня, суд! – режет мужчина.
Вдавливаюсь ему пальцами в нервное окончание возле позвоночника. Возмущённо вскрикивает, но тут же замирает, несмело распрямляясь. Отпускаю пальцы, его снова скручивает.
– Травма была?
– Давно.
– Невралгия из-за смещения. Я сейчас Вас возьму.
– Но сейчас у Вас Галина Евгеньевна, – стреляет Зоя взглядом на пациентку с грыжей.
– С болевым синдромом без записи. Сделай пока клиенту чай...
Разворачиваюсь к интеллигентной Галине Евгеньевне и очень быстро договариваюсь о том, что она пропустит мужчину с острой болью.
– Степан, – протягиваю ему руку.
Пожимает.
– Николай Михалыч.
– Давно Вы так?
– Третий день уже... Раньше мази помогали... да массаж.
– В этот раз не поможет. Воспаление, отёк, защемление... Лечение будет длительное. Я Вам сейчас поставлю блокаду, чтобы болевой снять. Пропишу серьёзные препараты и физио. Отнестись нужно серьёзно, иначе дотянете так и до операции. За руль не садиться. Садиться вообще несколько дней будет нельзя.
– Как же нельзя? У меня же суд...
– Так и давайте показания стоя, – набираю из пробирки анальгетик и противоотёчное. – А захотят посадить, так и скажите – врач настрого сидеть запретил!
Усмехается.
– Да уж... как прихватит, так у врача власти поболе, чем у судьи, становится.
– Аллергия на препараты есть?
– Аллергии не было.
– Николай Михалыч, – аккуратно ввожу иглу, – и на больничный. Сначала здоровье, потом – работа. Иначе здоровье отнимет возможность заниматься работой.
– Верно говоришь, – вздыхает он. – Пойду на больничный.
– И на массаж приходите. Ускорит выздоровление. Только лучше ко мне. У меня вторая специализация – неврология.
– Вроде отпускает... А первая?
– Травматолог-ортопед. Детский.
– В самом деле? А у меня внучка с серьёзным искривлением. Приходится в Москву катать.
– Приводите, посмотрю. Может, и на месте сможем корректировать.
– Добро! С полезными людьми в этом городе нужно дружить, – протягивает мне визитку.
«Районный судья Николай Михайлович Веденеев».
– Тьфу-тьфу... Уж лучше Вы к нам!..
А то угрожал тут один олень по статье уволить... Убираю визитку в стол.
– А ты юморист, доктор.
– Работа такая... Если не юморить...
Пожимаем ещё раз друг другу руки.
На перерыве открываю окно, достаю сигарету. Листаю смс. Родители моей маленькой пациентки Ксении просят приехать. Той, что в Москве недавно на терапии была. Увы, болезнь неизлечима, но корректировать можно. Отписываюсь, что буду к четырём. А живут они... в том же коттеджном посёлке, что и моя Ягода...
Да что ж меня крутит и крутит возле неё?
Останавливаюсь на пропускном пункте охраны.
– Всё в порядке, – смотрят они на мои номера, – можете проезжать.
Мне нужно по адресу, что сразу на въезде, но я, ругая себя на чём свет стоит, делаю петлю к дому Виктории. Торможу напротив. Опускаю стекло и выкуриваю сигарету, реально как сталкер пытаясь отыскать признаки жизни в этом доме. Но шторы плотно закрыты... На парковке маленький, словно только что с конвейера, вишнёвый Мини Купер.
