Президент и приближенные тоже пытались сбежать в запасной командный пункт. Чтобы собрать верные части и загнать быдло в стойло. Взлетели из резиденции на вертолете. Но не получилось. Вертолет подбили неизвестно откуда взявшиеся снайперы из ПЗРК. Он свалился, да так неудачно, что все остались живы, хотя и с переломами. Свиту хотели разорвать на куски. Некоторых быстро убили, а самых главных непонятно какие люди отбили и увезли. Кричали, что не допустят самосуда, что все надо сделать по закону. Граждане бунтари думали, что будут показательно судить, оказалось гораздо проще. Через несколько дней трупы увезенных нашли на каком-то пустыре. Показали картинку в Интернете и по телику. По всему было понятно, что пытали. Пытали жутко. Видать, выбивали, куда переводили и где прятали богатства. И, должно быть, что хотели, узнали. Но богатств этих народ, естественно, не увидел. А толпа побуянила еще несколько дней.
Пар вышел.
По телевизору объявили о формировании нового правительства и показали присягу нового президента. Этого никто не выбирал. Появился он из тюрьмы, в которой просидел года три за… Непонятно, за что. Короче, был главным борцом с рухнувшим режимом.
Управлять этот борец за свободу толком не мог. Не было у него на местах ни достаточного числа верных людей, ни сил. И началось. Страна стала разва- ливаться.
Кавказ отвалился первым. Мелкие тамошние республики, поняв, что по отдельности не удержаться, то ли договорились, то ли были принуждены и запуганы, а может, им кто-то чего-то пообещал, короче, слились они под знаменем ислама в один халифат. Области, увидев такое, поняв, что центрального правительства нет, а жить как-то надо, тоже стали объявлять о суверенитете. Которые поумнее, объединялись. Создавали свои маленькие армии.
Начался полный развал и дурдом, который продолжается и теперь.
– Вот такие дела, мужики,– закончил Санек, – а те- перь думайте, чего делать. У меня есть мыслишка, почему все, что теперь там у нас, произошло. Собствен- но, потому к вам и пришел. Но пока помолчу. Сперва сами скажите, что думаете обо всем и, главное, чего делать.
–
Что делать, что делать, – ухмыльнулся Благовещенский, – как говорят наши коллеги по пустырю, «снять штаны и бегать». А если по совести сказать, мы примерно этого и ожидали. И о причинах догадываемся, но подтверждений пока нет. Собственно, это и есть основная наша задача – найти ее здесь и потом там ликвидировать. – Он прервался, оглядел внимательно всех, кто был в комнате, и тихо договорил: – Утро вечера мудренее.
Завтра обсудим и решим, что делать, а сейчас спать.
5
Долговязый. Владимир Дмитриевич Михеев
У меня болел живот. Тупо болел, неделями. От идиотской жратвы. Не знаю, что подонки, делавшие на всю страну так называемые продукты питания, подмешивали в снедь, чтобы получалось вкусно, но живот болел именно от этого. Я знал точно. Запах у гадости был такой же вкусный, как у давно, с детства забытой настоящей еды мамы и бабушки. Но после этой синтетической стряпни брюхо начинало крутить, оно ныло долго и нудно. А потом, через час или два, тянуло съесть еще хоть чуток гадости. Тогда на какое-то время боль успокаивалась, и наступало счастье. Жизнь становилась прекрасной. Решил проверить, из чего делают это самое счастье.
По профессии я электронщик, а заодно компьютерщик, программист и электрик. Без хвастовства, отличный. Таких всегда мало. Полазил по сайтам, нашел вакансию. Особо даже не брехал в резюме. Сходил на собеседование. Прошел. Приняли. Выдали фирменную одежку с надписью «Мир мяса». Подписал кучу бумаг о неразглашении и ответственности за разглашение тайн и секретов. До цеха допустили только через месяц.
