– Володя, так получилось, я в изоляции. Принеси две бутылки «Столичной», только имей в виду, ворота наверняка заперты, придётся через забор и к форточке.
Когда Володя постучал в окно, Ганюшкин открыл форточку, бросил наружу пояс от Лизиного халата и осторожно втащил бутылки.
– Володя, извини и спасибо тебе.
– Елизавета Александровна меня убьёт и права будет.
– Да нет, она и не узнает.
Володя улыбнулся:
– Даже и спрашивать не будет, и так ясно, кто принёс. Ладно, пошёл я.
Одну бутылку Фёдор выпил почти сразу, ощутил бодрость и уверенность, достал из холодильника кастрюлю с борщом, разогрел и с аппетитом поел. Как быть со второй бутылкой? Оставить на виду – Лиза выльет в раковину, спрятать – при ней не выпьешь. Он лихорадочно соображал, что же делать. Решение пришло неожиданно. В стеклянном серванте шеренгой стояли хрустальные фужеры, он открыл бутылку и налил несколько фужеров по самый край. Закрыл дверцу, присмотрелся и улыбнулся: пустые фужеры, никто не догадается. И вдруг самому стало стыдно за эту хитрость.
– Ничего, за вечер приду в себя, а в воскресенье надо отсыпаться.
Елизавета удивлённо посмотрела на довольного мужа:
– Опять Володю гонял за водкой?
– С чего ты взяла? Никакой водки.
– Уволится он от тебя. Позоришься перед парнем.
Ганюшкин возмутился:
– Довольно! Я дома и могу делать, что захочу. Например, сейчас буду спать.
– Иди в кабинет, здесь воняет перегаром.
– Извини, но я хочу в зале. Включи телевизор.
Лиза хлопнула дверью и ушла на кухню. Фёдор проспал несколько часов, но встал разбитым. Лиза в ванной стирала белье, машина гудела, и время от времени лилась вода. Он подошёл к буфету, взял полный фужер и выпил. Снова лёг на диван. Через полчаса поднялся, выпил ещё фужер. Пошёл на кухню. Лиза выглянула из ванной комнаты и всплеснула руками:
– Федя, ты прячешь спиртное? Ты пьёшь втихушку.
– С чего ты взяла? Я абсолютно трезвый.
Лиза пошла в зал, заглянула в тумбочки, потрогала книги, откинула шторы:
– Федя, где бутылка?
– Я же говорю тебе, что нету.
– Поразительно! – Лиза действительно была сильно удивлена. Она не входила больше в зал, и за вечер Фёдор выпил всю водку. Успокоившись, лёг спать. Утром мучился, но к обеду все прошло, натопил баню, попарился, сунул под язык таблетку снотворного и ушёл в кабинет. Он никогда никому не рассказывал о своей находке и ещё несколько раз пользовался этим приёмом.
Два года после лечения Фёдор избегал застолий и даже в домашней компании старался отделаться квасом или минералкой. Лиза, этого нельзя было не заметить, старалась ему во всем угодить, каждое утро свежая рубашка, к имеющимся костюмам она купила ещё три, и теперь Ганюшкин менял их каждый день. В отличие от Лизы, у него ничего светлого в семейной жизни не появилось. Если после пьяного возвращения домой он старался быть покладистым и не усиливать напряжённость, понимал, что любые претензии могут обернуться скандалом, то теперь, держа практически Бога за бороду, он стал менять тактику. Его всегда, ежеминутно в её присутствии мучил вопрос, кто же был у неё раньше? Она действительно была любовницей Трыля и основой его удачной карьеры? Он понимал, что так продолжаться не может, это глупо, несерьёзно, знание ничего не может изменить, но эта загадка его бесила, она превращала умного здорового мужика в неврастеника.
В этот вечер Лиза была особенно радушна, рассказала об успехах дочерей, похвасталась новыми книгами, которые только что принесла из магазина. Полистав одну, другую, Фёдор вдруг понял, что сейчас он спросит, вот сейчас, только она отвернётся. Нет, пусть она выйдет на кухню, надо собраться с духом.
