– Ты знаешь, эти духи стали известны у нас, когда мы студентами были. Цены у фарцовщиков несусветные, мы всей комнатой сбросились и купили. Договорились: неделю одна пользуется, неделю другая. Я едва дождалась. Иду на танцы в облаке ароматов, думаю: ну, сегодня все вальсы мои. И подходит ко мне парень с соседнего потока, подошел, и остановился: «Да вы что, блин, всем курсом этих духов набрали?». Оказывается, он наших девчонок именно в те дни и приглашал, когда они при духах. Так меня припозорил, что я весь вечер в комнате проревела. Вот так.
– Ира, Анна Мироновна, жена моя, знает про наши встречи. Вчера крутой разговор был.
Ирина помолчала, собирая в кулак всю волю и способность к защите:
– Посуду не били? Сковородками не бросались? В райком жаловаться не поехала сегодня, судя по тому, что ты в теплой постели с любовницей?
Алексей обиделся:
– Зачем ты так? Она умная и спокойная женщина, так и сказала: любишь ее – уходи.
– Что ты ответил?
– Ничего. Ушел в свою комнату.
Ирина вздохнула:
– Что вы за мужики такие? Покурдаться с чужой женщиной – хлебом не корми, и откуда только слова берутся ласковые? А как до дела доходит – в свою комнату. Что же ты не сказал, что предлагал мне такой вариант с разводом, да отказалась я? Так что ты решил?
Алексей встал, прошел по комнате от стены до стены.
– Значит, ничего не решил. Тогда я решаю, Алеша. Жене скажешь, что все это слухи, да, встречаемся, но только в рабочее время и по общим делам, связанным с больницей. И все. Больше никуда не поедем и никаких разговоров о чувствах. Иначе, Алешенька, уеду я, а мне бы очень не хотелось. Встаем, одеваемся и едем домой.
В переулке перед ее квартиркой остановились, Ирина тут же открыла дверь, Алексей хотел что-то сказать, поймав ее за руку, она выскользнула и пошла, не закрыв машину. Он проводил ее долгим взглядом, всем своим существом понимая, что это была последняя встреча.
Утром позвонил Хевролин:
– Ирина Николаевна, какие планы на сегодняшний день?
– Николай Петрович, у девушек раньше спрашивали, какие планы на вечер.
– Ну, я про это уже давно забыл. Заводи свою машину и ко мне. Жду к одиннадцати. – И положил трубку.
За годы строительства и длительного запуска в работу всех планируемых кабинетов, грязеводолечебницы, благоустройства территории, строительства силами двух совхозов вблизи больницы трех двухквартирных домов для врачей и персонала, Ирина привыкла к тому, что председатель райисполкома или сам приезжает, или приглашает к себе для решения каких-то вопросов. Так было, когда приехал хирург, и надо было устроить в школу его жену. Так было, когда Ирина втихушку уговорила терапевта районной больницы переехать в село, а Бытов уперся, и ни в какую. Так было столько много раз, что Ирина ехала безо всяких опасений.
Николай Петрович встретил ее у дверей, посадил в кресло, сам сел напротив:
– Ирина Николаевна, я жду один очень важный звонок, так что давай поговорим о приятном. Ты сколько у нас работаешь?
– Четыре, пятый пошел. А это вы к чему, Николай Петрович?
– Да ты не бери в голову. А вот давай вспомним, что за это время мы с тобой наработали? Новое здание построили – раз. Врачей стало сколько?
– Со мной пять.
– Во, видишь? А персонал вырос…
– До тридцати человек. А что случилось? – Ирину била мелкая дрожь, она сильно сжала руки, чтобы не выдать волнения, даже страха.
– Машину новую получили. Гараж построили. Грязью лечится весь район. Ты у нас стала героем здравоохранения.
