– Мужчины? – уточнил он.
– И женщины тоже, – с нажимом ответила Варя.
– Включи, пожалуйста, телевизор, сейчас новости.
Вчера приехала бригада телевизионщиков, Бывакин хотел отправить их обратно, но режиссер сказал, что это личное указание губернатора. Родя отозвал его в сторонку и спросил:
– Куда ты будешь бежать, если я сейчас позвоню губернатору и спрошу, его ли это команда?
– Звоните, – смело согласился режиссер.
– Ладно, работайте, только, чур, без меня, это раз. И отснятый материал прокрутим в конторе – это два.
Все просмотрел – вполне прилично.
– Ребята, я не цензор, мне важно, чтобы акценты были верно расставлены, чтобы люди были в кадре, а не портрет президента. Я разберусь, кто его повесил на ферме, а вас прошу: уберите. Только еще на ферме его не хватало!
Репортаж прошел хорошо, но Варя осталась недовольна:
– А вас они почему не засняли? Это же несправедливо.
– Все правильно, Варя. Так надо. Варюша, ты за это время ни в кого не влюбилась?
– Родион Петрович, я всего трех мужчин и видела в эти дни: охрану нашу Ваню, Толю да Шуру. К Ване вы приспроситесь, ребята говорят, что он жениться собрался.
– Но это же хорошо: семья, жена, дети, – как-то неосторожно порассуждал Родион.
– Вот все понимаете, а сам холостяк. Уйдут годы, потом хватитесь: ни жены, ни детей.
Родион горько улыбнулся:
– Что-то похожее я уже слышал от пожилого умирающего человека. Варя, ты меня пугаешь своими разговорами про женитьбу. Или ты тоже замуж собралась?
– Эх, Родион Петрович, вам все хаханьки. Это все убирать можно?
– Да. Варя, ты придешь ко мне? – спросил между прочим.
Варвара встала и подняла голову:
– Я вот это и имела в виду. Я у вас как скорая помощь, как палочкавыручалочка, всегда при месте. Вы меня, конечно, после такой дерзости выгоните – туда мне и дорога. Могла бы промолчать, но сердце не позволяет. Предупреждала вас, что присохнуть могу, вот и…
Родиона испугала эта откровенность девушки, он попытался свернуть разговор, к которому не был готов.
– Варя, сядь со мной рядом. Да, я пользовался твоей добротой, и думаю, что это было приятно нам обоим. Прости, сегодня я не могу об этом говорить, это серьезный разговор, оставим его на утро.
Варя рухнула перед ним на колени и зарыдала:
– Родион Петрович, только не гоните меня, только не гоните. Я вас так полюбила, так полюбила. Не за богатство ваше, мне бы легче было, будь вы мне ровней, и жили бы на зарплату от получки до получки. Зато у нас такая была бы любовь, что ангелы спускались с небес и любовались. Вот как я вас вижу. Не гоните, буду около вас до тех пор, пока не женитесь, чтобы передать с рук на руки. Можно, я уйду?
Она встала и нетвердой походкой ушла в свою комнату.
Бывакин действительно сильно устал за эту крестьянскую неделю и не хотел сейчас говорить с Варей о столь серьезном, лучше завтра по утру. Выпил бокал коньяка и поднялся в свою спальню на втором этаже. Открыл шкаф, потрогал замаскированные дверцы сейфа, разделся и совершенно голым лег поверх пушистого одеяла.
Утром надел легкий светлый костюм и спустился вниз. Вари не было. Посмотрел на часы – десятый, могла в магазины пойти. Позвонил охране:
– Иван? Доброе утро. Варя в магазин ушла?
– Не видел, Родион Петрович, из дома вообще никто не выходил.
Родион вскочил и кинулся в комнату Вари. Она лежала в ночной рубашке, чуть прикрытая одеялом, и спала. Он присел на краешек кровати, тронул ее нежные волосы, щеку. Оцепенение сковало Родю. Щека была холодна. Он коснулся пальцем вены на шее и встал. Позвонил Ивану:
