……жаем наши передачи. Для людей! Дорогие милые люди, на сегодня порадовать вас, к сожалению, нечем. Наш корреспондент из Рима передает…
(Продолжает говорить беззвучно.)
Из Нью-Йорка сообщают… (продолжает говорить беззвучно)
По сообщениям из Москвы… (продолжает говорить беззвучно)
…………протеста!
Известная гадалка мадам Леннорман передает сводку погоды на ближайшие дни. С севера на столицу распространяется область дурных предчувствий. Настроение понизится. Отношения похолодают. Завтра ожидается резкое потепление отношений. Туман чувств. Временами прояснение.
Сейчас – минутный перерыв.
(Человек вдруг засуетился, завопил панически.)
Я не виноват! Это не я! Это оно! Отпустите меня-я!..
…Для стран тотального режима. Наши передачи ведутся без согласия передающего.
В заключение полчаса музыки. Мы передадим произведения Моцарта и Бе…………… Эта гениальная музыка в свою очередь вдохновляла Шиллера и Ге……………….
Исполняет лауреат конкурса имени……………….
в сопровождении……………………..
Человек долго стоит перед нами, раскрыв рот. Но всю прекрасную музыку заглушает громовое молчание.
Размытые акварельные сумерки на морском побережье. Полутемно, так что скорей угадывается большой мягкий предмет, повисший между небом и пляжем. Со стороны дюн приближается долговязая фигура – это СУБЪЕКТ. Одет пестро, небрежно. Лицо белого клоуна. Действие происходит в не совсем нашей реальности.
Это она виновата, Алиса. Слышала: хрюкали, говорит. Шел, шел по пляжу – ни одного хрюкотальника. Можно, правда, самому вырыть ямку в песке и похрюкотать туда… Не с кем… Даже мюмзики куда-то пропали. Одному – это одни выдуванчики получаются.
Кто-то кожаную подушку забыл на пляже. Подкинул в небо, там и забыл. Запросто мбркнут ночью. Или булданут… Будто плавает в воздухе… Нет, нет, скорее это – Неопознанный Объект!.. Здесь – непознанный СУБЪЕКТ, там – неопознанный ОБЪЕКТ. Чересчур по-английски…
Как же быть? А, просто подпрыгнуть, ухватиться за хвостик и сдернуть вниз. Тем более что это – колбаса. Толстый батон синтетической колбасы. Мбркну!
(Прыгает, пытается достать.)
Эта синтаса… чудо современности… отрежешь ломоть… голубой… в зеленых кружочках… выдавишь из тюбика… огурец… Прямо на лету… зубами отхвачу!
Что это? Раздувается!.. Лопнула!.. Выворачивается наизнанку! Ощерилась!.. Колбасун!
Спокойно. Надо – осторожно. Без паники. Колбасуны чутки, но слепы. Какая пасть!.. Скрипнуло… А-а-а-а!..
(В ужасе бежит, застывает на месте.)
Ненормальный. Совершенно сумасшедший. Мне улыбается красивая женщина, а я кричу, как зарезанный выпрыск. Правда, лица не видно, одни губы. Зато какие губы!..
Одна большая толстая улыбка,
как перезрелый помидор.
О, революционерка, Розенталь! —
резервуар, презерватив… Обшлепай
всего меня губами… Глядя вдаль,
давай друг друга называть на «мы».
От му-ужества мычу
(Посылает ОБЪЕКТУ воздушный поцелуй.)
Му-у-учительница! Если му-ухой стану
Всю лапками тебя защекочу…
Но если мне не лгут мои глаза,
здесь – площадь, там – собор. Ты прав, Лоренцо,
пожалуй, это – не бедро, а грудь,
не бугорки какой-нибудь девчонки,
не тощий март, а щедрый июльский полдень —
а этот полдень материнства полон…
Большая Мать на тысячу сосцов!
У-а! У-а! Я – ползунок! Хочу сисю. Надоело зеленое молоко, розовое давай. Кормят все время какой-то ДИСью
