Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник) - страница 19



из беды, как Венера из пены,
из беды вырастает душа.
Сад-земля, весь округлый и душный…
Раскаленное солнце печет…
Из беды поднимаются души,
клейкий яд по стеблям их течет.
Говорят, что и мед убивает,
если дал тебе меду дурак…
Пейте ж яд сей, хоть горько бывает,
когда мудрые яд свой дарят.

«Зимний полдень, вечер летний…»

Зимний полдень, вечер летний
и весенний птичий гам –
каждый день, как день последний,
подношу к своим губам,
потому что нет надежды,
нету власти у меня
тленные сберечь одежды
убегающего дня.
Потому что чую снова,
как, скрывая свой испуг,
словно птица, бьется слово,
вырывается из рук,
чтоб в окно – и за террасу,
в поле, в море, в города,
ускользнуть – и затеряться,
затаиться навсегда.
И лишь мир морочить, тонко
и пронзительно звеня
в млечном голосе ребенка,
пережившего меня.

Радость

Я иду по траве, и роса мои ноги омыла.
Я плыву по воде и качаюсь на тихой волне,
я гляжу и дышу. И какая-то светлая сила,
и какая-то светлая радость сияет во мне.
Ну, пророчь мне кукушка! Трещите,
                              лягушечьи трели!
Гасни, гасни, мой месяц, ты, белый
                                  надкушенный плод!
И дыханье окутывай, жуткая, влажная прелесть,
этот запах земли, этот дух от дремучих болот.
Человеческий мир и природы таинственный
                                                  почерк, –
все открыто и внятно, все знаю и вновь узнаю,
и поет моя радость, душа ненаписанных строчек,
о непрожитых днях недопетую песню свою.
Силой равная солнцу, что верной землею гордится,
в блеске мысли и веры и в чистом сиянье мечты,
будь прославлена Радость, одна, из которой родится
светлый гений открытий и лирики строгой цветы!

Подругам

Мы совсем не героини:
если грустно нам, мы плачем,
мы кричим, когда рожаем,
мы любимых обижаем.
Мы совсем не героини:
и веселая девчонка
над влюбленными смеется,
и беднягам достается.
Мы совсем не героини:
и румяная невеста
станет женщиной усталой
с побледневшими устами.
Мы совсем не героини:
когда пол в квартире моем,
когда косим и молотим,
и белье в реке колотим.
Мы совсем не героини:
Мы растрепаны и потны,
руки красны, ноги голы,
и подоткнуты подолы.
Мы совсем не героини:
те, кто любят нас, все видят:
и морщинки, и сединки,
и застывшие слезинки.
Но кто любит нас, тот видит,
как из тучи солнце выйдет,
солнце с дождиком и с ветром,
с ясным ликом, станом светлым,
руки те, что обнимают,
те глаза, что понимают,
ту бесстрашную свою,
что с ним рядом храбро бьется,
злой судьбе не поддается,
над невзгодами смеется
и собою остается,
неустанная в бою,
что в печали рядом встанет,
из огня тебя достанет,
из воды тебя спасет,
из-под пули унесет!
Мы совсем не героини…

Ода стирке

А может, в том-то и дело,
чтоб взять эту грязную кучу,
швырнуть в холодную воду,
потом в горячую воду?
И вот закипает пена,
ворчит вода и сверкает
эмаль, и сверкают руки,
и машут белые крылья,
и пахнет утюг паленый,
и теплой горой ложатся
одежды для человека.
А может, в том-то и дело,
чтоб черное сделать белым,
чтоб грязное сделать чистым,
и лживое сделать честным,
и щедрым – что было черствым,
и делом – что было чувством.

«Когда руки мои стихнут…»

Когда руки мои стихнут
и глаза мои умолкнут,
прослыву поэтом стирки,
стихотворцем поломойки.
А читатель с тонкой кожей,
он поэзии поклонник,
обонять ему негоже
запах кухни и пеленок.
Что ж поделать, что ж поделать,
мое строгое начальство,
если бродит дух по телу,
не желая разлучаться.
Половина нашей силы
и успеха половина