– Все будет понятно, когда приедем, – сказала очевидное Ольга Дмитриевна.
И тут Михаил Иванович реши задать давно волновавший его вопрос.
– Ольга Дмитриевна, – произнёс он, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком резко, – могу я спросить вас что-то?
– Конечно, Михаил Иванович, – согласилась она.
Кулдышов на мгновение перевел взгляд на её руки, которые держали смартфон.
– Ольга Дмитриевна, у меня вопрос … Как вам удаётся оставаться столь… спокойной? Спокойной и… отрешённой, наверное, так это выглядит.
Ольга Дмитриевна взглянула на него прямо.
– Михаил Иванович… Вам ли задавать такой вопрос, – сказала она. —Но если есть вопрос, то мой ответ будет такой: это не приходит сразу. Поначалу каждое дело казалось ударом по психике. Но со временем понимаешь, что эмоции мешают делать то, что ты делаешь. Нужно учиться отделять себя от того, что видишь, иначе можно сойти с ума.
– Но разве это не значит, что мы теряем свою человечность? – осторожно спросил он.
Ольга Дмитриевна улыбнулась чуть теплее, но с оттенком грусти.
– Возможно, мы и теряем какую-то частичку. Но нам остаётся память о том, для чего мы это делаем. Помочь тем, кто остался, найти ответы. Это и есть то, что сохраняет нашу человечность.
На этом их разговор закончился сам собой. Ольга Дмитриевна переключила внимание и смотрела в окно, а Михаил Иванович, погруженный в собственные мысли, управлял машиной. Тишина в машине была только внешней, каждый из них вел нескончаемый внутренний монолог.
Через полчаса они подъехали к нужному адресу и увидели шикарные кованые ворота. Эти ворота сразу же привлекали внимание своим изяществом и мощью: тяжелый металл был искусно выкован в изящные узоры, так что создавалось впечатление, будто перед ними не просто ограда, а произведение искусства.
– Ну, что выходим, осмотр сам себя не сделает, – произнесла Ольга Дмитриевна, которой всегда была свойственна деловитость. В её словах Михаил Иванович услышал лёгкий оттенок нетерпения.
Михаил Иванович вышел вслед за ней и тоже пошел к воротам. Машину оперативно-следственной группы он заметил тоже. Значит, все сборе.
У ворот их уже ждал полицейский – высокий, плотного телосложения мужчина в аккуратно сидящей форме. Он держался уверенно, но в его взгляде читалась некоторая усталость и напряжение. Это был Вячеслав, которого Михаил Иванович знал уже несколько лет.
Полицейский, увидев Михаила Ивановича, поздоровался с ним.
– Ольга Дмитриевна, минутку подождите, я кое-что спрошу и пойдем, – попросил Михаил Иванович. Та согласно кивнула и остановилась.
– Привет, Слав, ну, что там? Если вкратце, – обратился к полицейскому Михаил Иванович.
– Труп. Молодая женщина. Ирина Алексеёвна Котова 1998 года рождения, двадцать шесть полных лет. Прибыла сюда на курс «Тишина ума». Упала и при падении ударилась виском об угол комода. Персонал попал в её комнату спустя сутки или около того, когда она перестала выходить из комнаты. Сначала думали, просто сидит одна и не мешали, но она перестала выходить на приемы пищи, поэтому спохватились и решили проверить, что с ней. Уверяют, что ни при чем и в её смерти не виноваты. А в остальном, как обычно, крики, вопли, желание сбежать и никто ничего не может внятно объяснить, – объяснил уставший Слава. – Там одни женщины. Руководство этих «Глаз» тоже вызвали, но пока никто не приехал.
– А камеры, надеюсь, камеры у них есть? – спросил с надеждой Михаил Иванович.
