Но поговорить, попросить, убедить этого артхана… Надеюсь, получится… Очень хотелось бы…
Он же не зверь. Хоть и головы отрывает так, будто это – початки кукурузы.
– А в каком качестве еще, вы считаете, Рейлина, Эльтейр объявил вас с сыном своими?
Декатта усмехнулась, изогнув светлую бровь.
Я так и откинулась на спинку кресла. Декатта усмехнулась чуть громче прежнего:
– Устраивайтесь и переваривайте. Вообще я бы сказала, что вам повезло, хоть вы и не поняли. Тен нар – один из самых прогрессивных артханов. С местными дружит, власти их не лишает. Обращается с вами фактически, как с равными. И если он хочет вас себе, как женщину, я бы только радовалась… Вам многие обзавидуются. Не только артханки – моны и смертные…
Я тихо ойкнула и замолчала.
Декатта поднялась и двинулась на выход.
Там обернулась:
– Возможно, тен нар сам зайдет к вам нынче вечером для конкретного разговора. Вещи вам доставят сюда. Не волнуйтесь.
С этими словами она удалилась поставленным шагом манекенщицы на подиуме.
Эльтейр
…Кайман завалился на спину от удара, перекатился и снова вскочил на ноги. Я сделал несколько обманных ударов, бросков, прыгнул на стену, стремительно перебежал по ней, и очутился рядом с древним, что бился с Шалто. С налета сорвал его голову с плеч, и лихо спустился к своему «подопечному».
Тот отскочил, как загнанный зверь. Фергас, Мандиль и Латрис сражались еще с пятью пленными кайманами.
Мы любили иногда так потренироваться – почесать ЧСВ, как выражались попаданцы, мне их присказки нравились все больше. Одновременно выявить – в чем же секреты и сила в схватке у потенциального противника.
Бой был всегда на самых честных условиях.
Если одолеют – отпускаем домой.
Если победим – выкладывают все.
Да, все строилось именно на честности. Однако древние и средние артханы считали позором нарушить данное слово. Даже если и приходилось выдать своих. Это условия драки – ничего не поделаешь.
Те, кто не хотел участвовать или боялся, остались в застенках – их пытали и уничтожали.
У этих же появился хоть какой-то, но шанс. Особенно рассчитывали на выигрыш древние.
Тем паче, что условия подобных поединков всегда диктовали неравное количество бойцов.
Со стороны пленных их должно было участвовать вдвое больше.
Все снималось и очень жестко протоколировалось, дабы никто не усомнился в происходящем.
Невидимые смотрящие реяли всюду.
Я дрался как Пранер – бог войны у релейлов.
Злость и возбуждение бродили в крови. Сбросить желание возможности пока не было, поэтому я переводил эмоции в ярость. И получалось куда лучше, чем предполагал.
Мышцы звенели силой и мощью, мужская естественная неудовлетворенность будто все тело усиливала в разы. Мой «спаринг-партнер» шарахнулся в угол – боялся, что также сверху его атакую, и оторву голову к терсу. Я усмехнулся, рывком резко ушел в бок. Затем совершил еще пару обманных маневров и ударов.
Противник шарахнулся, дернулся и заметался. А паника – всегда плохой подсказчик и друг.
На этом состоянии каймана я и сыграл. Быстро атаковал, снова и снова. Он защищался, но я лишь сокращал между нами дистанцию. Затем проскочил между ним и стеной, резко оттолкнулся от нее и напрыгнул. Завалил каймана сразу на брюхо и быстро скрутил его руки и ноги в «конвертик» отточенным ювелирным движением. Собрал конечности и сковал их, не давая противнику даже опомниться.
Убить его сейчас было бы слишком легко – одно движение – и голова с плеч. Но этот древний руководил одним из участков наступления на границе, так что я хотел, чтобы он говорил. Противник жаждал уйти или погибнуть, но не проиграть и стать стукачом.
