Не знаю, что меня больше переполняет: желание свернуть ей шею или уйти прочь и дать себе время остыть.
— Ты втёрлась в доверие моей матери. Подсунула в её дом жучок. Записала частный разговор! В качестве доказательств в суде он не прокатит. Шантажировать им не выйдет. Понести юридическую ответственность — это запросто. Оно тебе надо? У кого ещё есть эта запись?
— Ни у кого! Можете стереть её с телефона! — выпаливает, пробуя меня оттолкнуть. — Мобильный у вас! Запись я делала на него! Никаких жучков не устанавливала. Запись мне не понадобится, чтобы доказать ваше преступление против меня и закона! Ребёнок — моё доказательство!
— Что побудило тебя заняться прослушкой? — прижав девчонку к стене, иду до конца. Нет охоты биться лбом о стену ещё несколько дней. — Ты влезла в частную жизнь! Кто за всем этим стоит? Кто надоумил?
— Никто! Я всего лишь хотела перестраховаться. Были случаи отказов от детей. Представляете, какого это родить ребёнка и не получить за него деньги? И как потом отдать дитя в дом малютки? Вы со мной ни разу не связались! Я не знала, нужен вам этот малыш или нет. Другие девочки регулярно общались с биологическими родителями. У меня возникло ощущение, что ребёнок нужен только вашей матери.
— Я подписал контракт с тобой! — гневно цежу.
— Серьёзно? Таким как вы ничего не стоит его расторгнуть. Сжечь. Стереть все данные из системы. Я просто хотела узнать, чем все это закончится лично для меня. Оставила на пару часов мобильный под диваном, затем вернулась за ним под предлогом, что потеряла. А когда узнала, что вы использовали меня, как биологическую мать, я ужаснулась. Это бесчеловечно!
Отпускаю её. Отхожу к окну. Нервно распахнув тюль, фокусируюсь на пролетающих хлопьях снега. Пробую остыть.
Практически всё, что Лиза сказала, может быть правдой. Но главную цель: приблизиться ко мне за счёт общего сына — я не могу не рассматривать или игнорировать.
Если она рассчитывает на что-то большее, чем гонорар, что скорее всего так и есть, пусть выбросит эту идею из головы.
Я не позволю собой манипулировать и точка!
***
Однажды я повёлся на слёзы матери, и к чему это привело?
К очередной скандальной истории из которой выйти сухим из воды не представляется шанса.
Ответственная, приличная девушка Лиза, похоже, оказалась ещё тем исчадием ада.
— Значит так, — первым прерываю молчаливую, разбавленную всхлипами паузу. — Давай-ка теперь без всего этого речевого пафоса, — обернувшись к ней лицом, нахожу Малышеву на том же месте, где и стояла.
Подпирая спиной стену и шмыгая носом, Елизавета показательно наглаживает живот.
— Ты изначально выбрала деньги, — напоминаю ей. — Не нужно мне здесь втирать о большой внезапной любви к не рожденному малышу. Ты мне его продала, подписав договор. А сейчас решила, что я буду считаться с тобой, как с матерью своего отпрыска? Так, что ли?
Мои брови вопросительно взлетают вверх.
Тем временем оторвав себя от стены, Лиза приступает собирать вещи: свитер, шарф, пальто, сумочку. Всё бросает на кровать.
Внимательно слежу за её перемещением по спальне, подхожу ближе. На меня принципиально не реагирует.
— Я задал вопрос, — рявкаю, разворачивая за плечо к себе.
— Придётся считаться, — выцеживает, злясь. — Теперь я не просто контейнер! Ещё и родная мать!
— Это ничего не меняет! — отсекаю так, что она вздрагивает от тона моего голоса. — Забудь! В нём моя кровь. Мои гены. Он мой сын. И расти безотцовщиной с тобой он не будет. Или ты решила претендовать на иную роль? Так я ни в няньке, ни в супруге не нуждаюсь.
