Собственность и процветание - страница 17

Но в конце XIX века произошла исключительно важная перемена. Право собственности становилось все менее и менее вопросом частного и все более и более вопросом публичного права. Прежние инструменты для операций по передаче собственности по большей части намного упростились посредством таких новшеств, как регистры собственности и совершенствование методов оценки. Экономились время, издержки и большие гонорары нотариусам и юристам. Однако одновременно сильно увеличились налоги и государственное регулирование, что в результате отчасти подорвало прежнюю защищенность собственности. По мере того как передача собственности становилась рутинным делом, внимание и мастерство юристов из сферы частного права все больше и больше переключались в сферу публичного права. Профессор Ф. Г. Лоусон из Оксфордского университета отметил в своем «Введении в имущественное право» (1958): «Юрисконсульт, помогающий своему клиенту в покупке дома, может сравнительно мало беспокоиться о проверке правового титула (который принадлежит исключительно к сфере частного права), так как ему известно из опыта, что с правом собственности почти наверняка все в порядке, но он очень тщательно изучит муниципальное и государственное регулирование, которые могут наложить существенные ограничения на использование здания. Подобным же образом если в прежние времена юрист, ведущий дело по передаче имущества, стремился уладить дело так, чтобы все произошло чисто по-семейному и при этом каждый из участников был бы защищен от возможных посягательств со стороны других, то в настоящее время он предпочитает доверять тому, что все участники будут вести себя достойно по отношению друг к другу, если только он сможет защитить их от большого злого волка – от государства, взимающего налоги»[55].

Всего существует три формы собственности: частная, общая и государственная. Частная собственность децентрализует право собственности, закрепляет за отдельными людьми права использовать определенные вещи и исключает использование этих вещей другими. Понятно, что в свободном обществе таких собственников тысячи или даже миллионы. Они могут продавать свои права собственности и оставлять выручку себе. При общей собственности права на некоторые блага неким образом делятся среди определенного или неопределенного числа людей. Воздух и океаны являются общими, и то же самое можно было сказать о большей части американских земель до прибытия европейцев. В семье, а также в общине и коммуне многие вещи рассматриваются как общее достояние. В случае третьей формы, то есть государственной собственности, ею управляют менеджеры, нанимаемые и оплачиваемые государством, и по закону они не могут отчуждать государственное имущество в свою пользу. Обычно такое имущество вообще не предназначено для продажи, хотя иногда отдельные объекты продают в частный сектор. В таких случаях предполагается, что выручка от продажи идет в государственный бюджет, а не в карманы государственных служащих[56].

Современные общества обычно представляют собой смесь разных форм собственности. «Оптимальная смесь», как указал Ричард Эпштейн, зависит от природы вещей[57]. При этом не обязательно придерживаться марксистской или либертарианской догмы. Как давно было известно римлянам, некоторыми вещами в силу их природы должно управлять государство, – к примеру, теми, что требуются для обеспечения обороны страны или для отправления правосудия и проведения законов в жизнь. Подобные блага представляют собой естественную монополию, потому что при попытке предоставлять их частным образом невозможно исключить их использование неплательщиками [налогов]. Поэтому предоставление их частным образом сопряжено с большими трудностями, если только вообще возможно. Но большинство благ, как полагали и римляне, должны находиться в частной собственности.