– Знаете, ребята, я в общем вами доволен. Очень много интересных работ. Вот, к примеру, сочинение Ермилова Матвея. Позволю себе прочитать вам небольшую выдержку.
Учитель поднялся из-за стола. Он стоял, опираясь левой рукой на спинку стула, а в правой держа листок. Он начал читать вслух:
– «Зачем Булгаков написал такую странную книгу? Зачем он привел в Москву тридцатых годов эту разношерстную компанию: Воланда, Бегемота, Коровьева, Азазелло? Зачем он свел их с безымянным Мастером, несчастным, доведенным до безумия писателем? Что хотел он сказать этим всем? Я думаю, что Булгаков прекрасно знал, что роман ни за что не будет опубликован при его жизни. И поэтому „Мастер и Маргарита“ – это послание всем нам, что-то вроде закодированного письма, в которое Михаил Афанасьевич вложил всю свою боль, все свое отчаяние и вместе с тем – надежду. Надежду на то, что жизнь его и труд его не прошли напрасно…»
Учитель остановился, перевел дыхание. Потом сказал:
– Матвей, знаешь, чему я рад больше всего?
Матвей Ермилов смущенно покачал головой.
– Я рад, что мои уроки не прошли для тебя даром. Ты научился не только мыслить, но и связно свои мысли излагать… Так что ты получаешь заслуженную пятерку. Но давайте пойдем дальше. – Егор Андреевич взял из пачки другой листок, ехидно улыбнулся: – Вот работа Леши Савенкова. Мне она понравилась потому, что это самое короткое и в то же время самое честное сочинение из всех, что я когда-либо видел. Итак, Леша пишет: «Я не читал эту книжку, потому что она мне неинтересна. Поэтому и писать мне не о чем. Вот и все».
В классе засмеялись. Егор Андреевич поднял руку:
– Ребята, потише! – и добавил, обращаясь к Леше Савенкову: – Знаешь, Алексей, ей-богу, я поставил бы тебе «три», в знак уважения к твоей честной и прямой позиции…
– И что же вам помешало, Егор Андреевич? – поинтересовался со своего места Савенков.
– То, что ты умудрился сделать в трех коротких предложениях аж восемь ошибок! Это, прямо скажем, перебор. Так что не обижайся, но тебе – «пара».
– Да ничего я не обижаюсь… – буркнул Савенков. – Чего мне обижаться-то?
– Лен, интересно, а твое сочинение Егор будет читать? Или, может, оно ему не понравилось? – тихонько спросила у подруги Лина Цой.
Леночка пожала плечами. Ей действительно очень хотелось, чтобы учитель похвалил и ее тоже. Но Егор Андреевич сказал:
– А вот еще одна очень примечательная работа. Ее автор – Петр Ефимец. Прекрасное, прямо скажем, сочинение. И ни одной ошибки. Только вот… – Учитель бросил в сторону насторожившегося Петра быстрый взгляд, – у меня есть к Ефимцу один небольшой вопрос.
– Что за вопрос-то? – поинтересовался Петр.
– Вопрос очень простой: Петя, ты это сочинение сам писал?
– А кто ж его писал, по-вашему? – насупился Ефимец. – Сам, ясен пень…
– «Сам, ясен пень…» – повторил учитель. – Ну хорошо… Вот только небольшой отрывок из объемной работы Ефимца: «Был ли Булгаков материалистом, согласно повсеместно насаждаемой идеологии того времени? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы сталкиваемся с распространенным психопарадоксом, присущим любой – или почти любой – самодостаточной личности, вынужденной жить и творить в пронизанной разного рода фобиями атмосфере тоталитарного социума…» Ефимец, поскольку ты сам это написал, думаю, для тебя не составит труда дословно повторить последнюю фразу?
– Да без проблем! – Петр поднялся с места, задумался, шевеля губами, потом начал: – Пытаясь ответить на этот вопрос… м-м-м… мы сталкиваемся с психо… с психо…
