РИГЕРТ Немая певица было бы слишком прямолинейно. Хотя, не исключено, что подразумевалась как раз немота.
НЕРОСЛОВ (Сомовой.) Вы говорите так серьезно, что вам можно поверить.
РИГЕРТ Высокий профессионализм.
СОМОВА (Нерослову.) Я правду говорю тебе, Димочка.
НЕРОСЛОВ Значит правда и то, что вы сожжете Ивана Силыча?
СОМОВА Сожгу, непременно сожгу. Должен же кто-нибудь остановить это победное шествие?
НЕРОСЛОВ Но каким образом, Нина Валерьевна?
СОМОВА Ах, не спрашивай, мой друг. Мне даже во сне видится, как он полыхает. Можно еще глоточек?
РИГЕРТ Нина! Что ты делаешь?! Что ты делаешь?! С кем связалась ты? Вздор заразен!
СОМОВА Я, как видишь, принимаю лекарство.
РИГЕРТ Яд. (Глубокомысленно.) Яд. Закономерно. Вот в этом все наши беды. (Берет у нее фляжку, прикладывается сам.) Спиваемся. Все спиваемся. Спиваемся и бредим. Из нас один лишь государь – разумный человек. Да и у того – не все дома.
Сомова фальшиво смеется.
НЕРОСЛОВ (Сомовой.) Что с вами?
СОМОВА Я представила себе государя с этой девочкой немой, с этой балеринкой, ласточкой.
РИГЕРТ (Держится руками за голову.) Не дотяну до премьеры.
НЕРОСЛОВ А вы думаете премьере быть?
РИГЕРТ Отчего же так болит голова?!.. Премьера?! Ты помнишь это сладкое слово?.. Репетиция, репетиция, Димочка. Репетиция – любовь моя. Ничего кроме репетиции… Оставь, Димочка, свои фантазии там, вовне, за стенами, в реальной жизни, что так чудовищно походит на себя… И бросай пить. Не бери с нас пример… Нам страшное вершить. Ты же – юн и чист. Наслаждайся каждой минутой своего существования здесь. Читай пьесу, например и гордись собой. Быть может ты – единственный, кроме автора, кто прикоснулся к ней.
СОМОВА Да, пьесы. Это чрезвычайно волнует. Пьесы – это то, что всегда тревожило меня… Что там, Димочка?
НЕРОСЛОВ Где?
СОМОВА Ну, в пьесе этой.
НЕРОСЛОВ Как я понимаю, простите, Арнольд Давыдыч, но мне кажется, что там Додес. Вот таким я его и представлял его себе.
РИГЕРТ Додес?
НЕРОСЛОВ Да, Додес. Простите.
Пауза.
РИГЕРТ А что там с кашлем?
НЕРОСЛОВ С кашлем?
РИГЕРТ Ну, да, ты говорил, какая-то нотка появляется…
НЕРОСЛОВ Неважно, сама пьеса – совсем, совсем другое.
РИГЕРТ И что же это «другое»?
НЕРОСЛОВ Она, она, как бы это лучше сказать… она – вечер.
СОМОВА Вечер?
НЕРОСЛОВ Да, вечер, с душами животных… деревянных птиц.
РИГЕРТ (Смеется.) Почему именно деревянных?
НЕРОСЛОВ Так душа-то в них.
РИГЕРТ А что же, в обыкновенных птицах души не наблюдается?
НЕРОСЛОВ А вы, будто бы, этого не знали?
СОМОВА (Мечтательно.) А ведь так и есть!.. Как фамилия автора?..
РИГЕРТ Вздор, вздор. Адская головная боль!
СОМОВА (Мечтательно.) Деревянная птица!.. Это уже не для Оленьки роль. Это – бери повыше… А что там с немой? Говорит она в конце?
НЕРОСЛОВ Не знаю. Я только начал читать.
СОМОВА И до сцены удушения, естественно, еще не дошел?
НЕРОСЛОВ Нет.
СОМОВА Грустно. Значит ничего интересного?
НЕРОСЛОВ Отчего же, захватывает с первой минуты.
СОМОВА И что там, на первой минуте?
НЕРОСЛОВ Описывается средних лет очень и очень одинокий актер, разочаровавшийся в жизни, который добровольно решил уйти из жизни, для этого прикупил револьвер, но перед тем, как сделать это решил еще раз перечитать текст своей последней роли в какой-то греческой трагедии.
СОМОВА Вот как?.. И я всегда мечтала, вот уйду на покой и засяду за чтение… Выходит, что пьеса – об актерах?
НЕРОСЛОВ В том числе.
СОМОВА Ты говоришь «в том числе». О ком же в первую очередь?
