Сочувствую, что вы так чувствуете - страница 21

– Только сестра у меня болеет, – добавляет она, помолчав.

– О господи, – говорит Анна, – а что с ней?

– Да просто… с нервами проблемы, – отвечает Селия.

– Это, наверное, нелегко, – говорит Анна, – очень сочувствую. – И, судя по голосу, она действительно жалеет Селию.

Решив, что Анна не безнадежна, Селия не тратит времени впустую и принимается укреплять дружбу. На следующее собрание Христианского союза она приезжает на полчаса раньше и ждет на улице, пока Анна наконец не прибегает за пять минут до начала (в последний момент, отмечает про себя Селия, с обстановкой это не вяжется – Иисуса она всегда считала человеком пунктуальным). Селия замечает Анну – шапку ярко-рыжих волос вдали на Говер-стрит – раньше, чем та ее. Селия быстро наклоняется, притворяясь, будто завязывает шнурок. Время она рассчитала отлично и выпрямляется как раз в тот момент, когда Анна поравнялась с ней (от неожиданности Анна вздрагивает).

– Привет, Анна, – говорит Селия, когда Анна оправляется от испуга.

– Господи, – выдыхает Анна, – я аж подпрыгнула.

– Я просто шнурок завязывала, – объясняет Селия, – а потом выпрямилась.

– Ясненько, – улыбается Анна. – Ты на собрание?

– Да. – И, словно это только что пришло ей в голову, Селия предлагает: – Давай сядем вместе?

– Конечно, – соглашается Анна, и они входят внутрь.

Дальше Селия с легкостью выясняет, в какой комнате Анна живет (к счастью, в том же корпусе общежития, что и Селия, только этажом выше) и где и когда у нее лекции. А потом Селия начинает сталкиваться с ней в самых разных местах. По ее представлениям, чтобы завязать дружбу, нужно время, но это потому, что она ждала сопротивления. И зря ждала. Анна, совершенно очевидно, рада видеть Селию. Дружба крепнет. Теперь, когда рядом Анна, Селия вдруг перестает быть затворницей. Анна приводит ее в Общество освобождения женщин, и пусть доклады там скучноватые, но Селия гордится тем, что она приходит туда в качестве подруги Анны. Анна, похоже, знает всех и каждого и приветствует знакомых с неразборчивым, по мнению Селии, дружелюбием. И все же садится она рядом с Селией. Они вдвоем по-прежнему посещают собрания Христианского союза, где на беседах тоже сидят рядом, а во время перерывов общаются в основном между собой. Они записываются в киноклуб и каждый четверг по вечерам дремлют на показах претенциозных черно-белых фильмов, а потом хихикают над ними в пабе. Прежде Селия хихикать не умела, но сейчас, по всей видимости, освоила эту науку. Они вступают в «Международную амнистию» и участвуют во всяких эпистолярных кампаниях – например, пишут Иди Амину с требованием прекратить расправы над политическими оппонентами. Подписываясь собственным именем и указывая свой настоящий адрес, Селия даже некоторое время переживает. Вдруг Амин ее тоже внесет в список своих политических оппонентов? Когда она делится своими страхами с Анной, та хохочет.

– Селия, – говорит она, – думаю, ты окажешься в самом конце списка.

Селия чувствует, что поддразнивания Анны ее не раздражают.

В отличие от Селии, у Анны есть и другие друзья, однако Селия думает, что запросто отвадит их. Благодаря своему дружелюбию Анна располагает к себе, и тем не менее она непопулярна, одевается немодно и ведет себя странновато, поэтому ее подружки – это преимущественно серые мышки, соседки по этажу, у которых нет возможности войти в тусовку покруче. Может, Анна только и ищет кого-нибудь поживее, чем они. Перед напористостью Селии «мышки» пасуют и тушуются. Когда им случается пойти на обед вместе с Селией и Анной, Селия демонстративно игнорирует их и разговаривает только с Анной, пока непрошеные компаньонки смущенно не замолкают. Анна будто бы не замечает этого. Она относится с одинаковой доброжелательностью ко всем, однако Селии удается переключить внимание Анны на себя. Через несколько месяцев терпеливых усилий Селия радостно приходит к выводу, что остальные подружки отошли на второй план и что она теперь – лучшая подруга Анны.