– Она была моя дублерша, – повторяет Кэти, – на самом деле им нужна я.
Селия видит, что сестра в ужасе, но сколько бы ее ни успокаивали, ничего не помогает. Учитывая взрывы, Селия думает, что родители, наверное, побоятся отпускать ее в сентябре в Лондон.
– Не бойся, со мной ничего не случится, – говорит она однажды вечером матери.
– Ты о чем? – спрашивает мать, не отрываясь от очередной вышивки с нарциссами.
– Когда я в Лондон вернусь. Ничего со мной не случится.
На миг мать раздраженно поднимает голову:
– А с чего оно должно случиться?
Селия, хоть и обескураженная, вида не подает.
– Просто чтоб ты знала: я не боюсь.
– А чего тебе бояться-то?
– Ирландской республиканской армии, – объясняет Селия.
– Ой, я тебя умоляю, – отмахивается мать, – не начинай, Селия. Мне есть о чем подумать, помимо твоих театральных представлений. – И она, покачав головой, возвращается к вышивке.
Наступает август, а Кэти так и не становится лучше. Однажды за ужином она зловеще произносит:
– Когда-то мир был един. Потом был знак, и земля раскололась, и появились различные континенты. А между ними – море. Это дело рук древних богов.
Селия вскидывает брови.
– Вообще-то это называется континентальный дрейф, – говорит она.
– Не выпендривайся, Селия, – одергивает ее мать.
– Я ключ, – говорит Кэти, – вот в чем дело. Запри, поверни.
Она выбирается из-за стола и, оставив нетронутой еду на своей тарелке, берет тарелку Селии и выходит из комнаты.
Как только она скрывается за дверью, мать придвигает тарелку Кэти Селии, и Селия вновь принимается за еду.
– Кэти всегда была творческой натурой, – говорит наконец отец, – с самого раннего детства. И сейчас мы просто имеем дело с необычным проявлением этой ее стороны.
– Нет тут ничего творческого, – возражает Селия, набив рот картошкой, – она чокнутая, вот и все.
Отец вскакивает и отвешивает ей оплеуху.
Все ошеломлены. Селия медленно подносит руку к щеке и ощущает, как кожа горит. На глаза наворачиваются слезы, но плакать сейчас она себе запрещает. Селия осторожно дожевывает картошку и смотрит на мать, однако та молча отводит глаза и глядит в тарелку. Отец, не сказав ни слова, удаляется из комнаты.
– Недолго осталось, – загадочно говорит Кэти, вновь появившись на пороге.
За несколько дней Кэти расколотила все бьющиеся предметы. Она ищет «жучки».
– Поверьте мне! – выкрикивает она, когда родители пытаются остановить ее. – Я пытаюсь вас спасти! Пытаюсь спасти! Поверьте мне!
Прежде Селия еще не видела, чтобы отец плакал, но теперь он всхлипывает, и Селии делается неловко за него.
После того как Кэти разбивает окно на кухне и ранит себе руку, ее снова отвозят в лечебницу.
Селию тянет написать обо всем Анне, но лежащее на столе письмо от подруги напрочь отбивает это желание. «Вчера ходили на пляж костры жечь! Полно знакомых по школе встретили. Очень круто!» Селия осознает, что рассказать обо всем, о чем хочется, не выйдет, и пишет лишь: «С Кэти опять трудно приходится».
«По поводу Кэти очень сочувствую, – пишет Анна в ответ. – Еще несколько недель – и ты вернешься в Лондон. Потерпи чуток. Я вернусь пораньше, может, уже на следующей неделе – Пол что-то затосковал! Мужчины вообще создания довольно нежные, да?»
Селия пялится на последние строки. Анна об этом новом плане не предупреждала. Селия перечитывает предложение – вдруг Анна предлагает ей тоже вернуться раньше, чтобы она была рядом, – но нет, этого в письме не сказано.
