Зазвенел будильник.
Вздрогнув, Белла тут же вскочила с постели – и толкнула мужа локтем.
– Просыпайся! Не хочу даже знать, где ты шатался всю ночь!
Давид сгрёб одеяло. Головная боль мглисто-серым пятном заполнила его голову.
– Не кричи, умоляю. Ещё пять минуточек…
– Боже, – Белла страдальчески сморщила лицо, – Чем от тебя несёт? Вставай, Дина в школу опаздывает!
– Я встаю! Встаю, не ори!
«Свинья!» – подумала Белла, брезгливо отвернулась и вышла из комнаты.
Шестилетняя дочь уже была в ванной, когда Белла открыла дверь детской, чтобы её разбудить. Дина уже два месяца ходила в школу и, нужно признать, была в настоящем восторге. Девочка росла умницей: в свои шесть она знала и любила математику, свободно читала тексты на английском и прекрасно излагала свои мысли. «Боже мой, – умилённо говорили соседи Белле, любуясь выходящей во двор девочкой, – Да у вас рекламный ребёнок!» Красота ей досталась от матери – симпатичный курносый носик, выразительные карие глаза, большие губы, всегда готовые рассмеяться. Длинные рыжие волосы делали Дину героиней весёлой ирландской сказки, а всегда пронзительный, но по-детски наивный взгляд мог растрогать любого за считанные секунды.
Родители отдали Дину в престижную школу на Ленинском, и пока что она оставалась лучшей ученицей первых классов. Помимо учебы, девочка занималась балетом – чувство ритма и пластичность так же достались от матери. От отца она унаследовала разве что тягу к азартным играм. Девочка часами могла простоять у автоматов с игрушками, но в детстве такие вещи выглядят безобидно.
Белла готовила завтрак, когда Давид, с трудом фокусируя взгляд, появился на кухне.
– Ну, солнышко? Что у нас сегодня? – приобняв жену за талию, спросил он.
– А ты спроси у своей секретарши.
Белла вывернулась из объятий мужа, продолжая управляться со сковородкой. Давид закатил глаза.
– Белка, ну ты чего начинаешь? Нужна мне эта Софья, я умоляю тебя!
Белла на секунду перевела взгляд на мужа. Она не могла перестать думать о том, каким жалким он казался ей теперь. «Жалкий, жалкий, жалкий» – произнесла она про себя. Никаких эмоций это слово больше не вызывало. Она вздохнула.
– Прекрати врать, – Белла поставила тарелку на стол, – И умойся. От тебя разит.
– Спасибо, милая.
Из последних сил изобразив сарказм, Давид побрёл в ванную. Дина быстро позавтракала и убежала за школьной формой. Через полчаса и отец – приподнятая бровь, трёхдневная щетина, – и дочь – искрящиеся глаза, до блеска натертые ботиночки, – были готовы отправляться. Белла поцеловала Дину, бросила мужу сухое «пока», и осталась одна в квартире. Щёлкнув кнопкой электрочайника, она провалилась в кресло и закрыла глаза. Её затопили воспоминания.
Белле было двадцать, когда родители выдали девушку замуж за Давида Мельцова – некрасивый, с тяжёлыми веками, смешно полноватый парень, он, казалось, должен был вызывать одно только сочувствие. Но стоило ему начать говорить, как харизма и обаяние включались в нём, словно огромный прожектор. Давид знал, как вести себя в обществе: он всегда держался уверено, казалось, он может найти ответ на любой вопрос. Несмотря на то, что к моменту знакомства с Беллой Давиду исполнилось только двадцать два года, юноша был большой интеллектуал – и с лёгкостью мог поддержать беседу. Остроумные замечания приятного увальня не оставляли равнодушными никого, а умение найти общий язык с человеком любого социального слоя открывали большие возможности.
