– Поцелуй меня, Ник!
***
Ложась тем вечером в постель, София думала о мужчине в соседнем номере. Она чувствовала тоску Ника, когда он касался её губ. Ей было бы хорошо, если бы она не знала точно: что —то стальной хваткой держит её вдали от него. Из —за неё, из —за себя завтра утром она должна сесть на поезд до Венеции. Должна оставить Ника позади. Но зачем?.. Она всё бы отдала…
Она всё бы отдала, чтобы быть другой. Храброй, не боящейся риска, уверенной… Ей хотелось быть и чувственной, и чувствительной, ей хотелось быть желанной! Но она лишь желала сама! Ник… Его!
Всю ночь София не смыкала глаз. Она гадала, чего хотел Ник?!
***
София была больше, чем женщина, ускользающая от него. Ему было сорок с небольшим, а он только сейчас встретил женщину, для которой купил кольцо. Купил, но не спросил о том, о чём следовало. Может быть, они слишком мало ещё знакомы? Но ведь с другим, после стольких лет, дело не дошло до алтаря. Может быть, это не тот, другой, настоящий идиот, а они оба? Один, первый, испортил Софии жизнь, а затем предал, научив недоверию к людям, а другой упускал её прямо сейчас, и не делал попытки дать ей будущее, что отличалось бы от прошлого.
Подкладку пиджака оттягивала коробочка с кольцом, но Ник пасовал. Чего он боялся? Он всё ещё думал, что услышит «нет!», и оно будет как хлесткий удар по щеке?
Нет, он представлял себя рядом с Софией! Она ответила согласием, и всё продолжилось стремительно!
Ник понимал теперь, что любит её и хочет! Но к химии это не имело отношения.
Только что же хотела она сама?
***
София меняла города. Теперь её встретила Венеция. Город влюблённых, город романтики! Но она не была влюблена, хотя опять любила и сильнее, чем раньше, а от романтики не было проку, хотя София всегда была до нелепости романтична. София оставляла романтику за бортом.
Запружённая народом платформа вокзала внушала трепет. Больно было сознавать, что всем этим людям кто-то нужен, а она сама, кажется, утратила способность привязываться к людям! Она второй раз обманула Ника, и теперь глупо было просить у судьбы повторного чуда. Она не должна была искать снисхождения. Софии снова до боли хотелось и быть наказанной, и быть помилованной.
Её кто —то неосторожно задел плечом, и тут же устремился дальше. София развернулась от удара, и в толпе, идущих навстречу ей людей, заметила знакомую шевелюру. Боже! Но в Бога София не верила! Она верила в снисходительность этого мужчины и вдруг поверила, что не всё ещё потеряно. Не спеша, оглядываясь и щурясь, сквозь толпу пробирался Ник Клэри.
София, поудобнее перехватив сумку с вещами, кинулась к нему. Ей показалось, что в мгновение ока она оказалась в его объятиях, неизвестно куда подевав ненавистный, мешающий багаж.
Да, это был Ник! Его запах обволакивал, опутывал её, как самые необходимые и надежные оковы. Она вдыхала его, наполняла им лёгкие, стремилась на случай запомнить каждую ноту невероятного, словно неземного аромата.
– София! – он был и ошарашен, и рад.
Обнимая мужчину за шею, она целовала его щёки, губы так долго, словно годами его не видела. Потом отстранялась от его губ, и долго всматривалась в лицо полными слёз глазами, шептала:
– Ник, Ник, Ник… – и целовала снова, нескромная, жадная, соскучившаяся, виновная…
Он улыбался, отвечая ей; София пылала, забылась в его губах, смутно ощущала, что Ник крепко обнял её талию, прижал к себе. Наконец она, ещё раз нетерпеливо его поцеловав, по —настоящему заплакала:
