– Не спешите, Сонечка, покушайте спокойно, – улыбается мне наша «старейшина», и частые лучики мелких морщинок делают её глаза ещё мягче, по-матерински добрее. – Я заменю вас на втором абонементе, мой архив без меня четверть часа не заскучает.
Всё-таки мои коллеги – самые лучшие люди в мире!
Плюхаюсь за свою видавшие виды кафедру, засовываю под внутреннюю полочку телефон, переведённый на рабочее время в режим вибрации. Он тут же оживает еле слышным жужжанием. Пока нет ни одного читателя, принимаю звонок от Генки.
– Ты отправила меня одного на «скорой», бессердечная, а меня теперь отправляют домой! Как я доберусь теперь отсюда?
– Если отпускают сразу домой, а не кладут в травматологию, то не всё так страшно? Гена, закажи такси, ты же не маленький. У тебя даже приложение на телефон для этого скачано.
– Какое такси! Как я поеду домой с повязкой? У меня ведь перелом, а мне здесь даже костылей с собой не дадут!
Слышу где-то на заднем фоне женский голос, что-то уточнивший про растяжение.
– Да, не только перелом, но ещё и растяжение! Сонька, вот как я доберусь теперь домой? Ты оставила меня одного в безвыходном положении! Права была мамочка, ты абсолютно бессердечный человек!
Давненько меня так не бесил мой благоверный, однако…
– Гена, ты не младенец! Ты мужик или где, в конце концов? – шиплю я гюрзой в трубку, заглушая по возможности свой злобный свист, чтобы коллегам через коридор в другие залы, не дай бог, не донеслось. – Не хочешь такси, позвони кому-нибудь из друзей на колёсах, пусть заберут. Заодно и в аптеку заедете, костыли и трости есть почти в каждой. Всё, Ген, я на работе, у меня читатели.
Хоть и был мой зал пока ещё пуст, но решать проблемы тридцатисемилетнего маменькиного сыночка за счёт собственного рабочего времени я совершенно не собиралась.
Ближе к концу дня пострадавший снова позвонил.
– Я дома, если тебя это, конечно, ещё интересует. Пришлось побеспокоить твоего дядю, между прочим. Надеюсь, ты хотя бы заедешь ко мне, проведаешь? Узнаешь, как состояние больного? Очень хочется мандаринов и томатного сока, но сам я сейчас, как ты понимаешь, не в состоянии сходить в магазин.
Что?! Я аж задохнулась от ярости. Он посмел побеспокоить дядю Лёшу? Заставил нашего полковника гонять из-за своей привередливой персоны служебный транспорт? Вот гад такой, а! Для дяди Лёши ж любая необходимость хоть как-то использовать свои служебные возможности – ещё дюжина седых волос на и без того уже почти полностью белую голову. Ну я тебе сегодня всё выскажу, Зелёный, погоди у меня! Ещё и в магазин ему сходи, видите ли. Его маман бегает по всем окрестным лабазам сайгаком, стоит только услышать о скидке в рупь – всех у кассы раскидает, как Рэмбо! А сыночке-корзиночке сегодня, значит, не может притащить мандаринчиков и сочку? Ладно, будет тебе и кровь невинно убиенных помидоров, будут и цитрусовые, мстительно думаю я, заканчивая подсчёт сегодняшней книговыдачи.
У Генкиного подъезда меня окликнула мама.
– Господи, а ты-то что здесь делаешь, мамуль? – удивлённо рассматривала я родительницу с двумя необъятными котомками. Её неуёмное желание вечно всех накормить с детства стоило мне десятка лишних килограммов и неистребимого комплекса Колобка. Вот даже удивительно, сама до пенсии сохранила стройность, ни грамма лишнего!
– Ну как же, Генуся там лежит больной, как ему не привезти вкусненького-то? – Маман с крайним осуждением посмотрела на литровую коробку сока и миниатюрный пакет-майку с полкило мандаринов, всё это помещалось у меня в одной руке, другой я периодически поправляла соскальзывающий с моего плеча по ткани пуховика ремешок сумки.
