Кейтрини сидела перед мольбертом. Сегодня она собиралась лечь спать пораньше, но сна не было, и ей захотелось порисовать. Кейтрини быстро набросала эскиз картины в блокноте, и теперь наносила разметку уже на холст.
Неожиданно зажужжал звонок домофона, консьерж сообщил о доставке цветов для нее.
Наверное, от Руслана, – подумала Кейтрини, – вполне на него похоже. После сегодняшнего происшествия это так мило, прислать мне цветы в знак поддержки, – и она разрешила консьержу пропустить курьера.
Несколько минут спустя она отрыла дверь, чтобы забрать цветы.
Букет был красивым и нежным. Охапка кофейных кустовых розочек, как она любила. И ничего лишнего.
– Спасибо, я должна где-то расписаться за получение? – она подняла глаза на курьера и открыла рот. Ей потребовались секунды, чтобы прийти в себя.
– Вы?! – она попыталась плотнее запахнуть халатик на своей груди.
Седар довольно улыбнулся произведенному впечатлению:
– Я. И расписываться нигде не надо, ведь даритель уже убедился лично в получении.
Кейтрини чуть было не улыбнулась в ответ, но предпочла закусить губу. Ей не хотелось ничем поощрять его действия.
– Здесь вот еще что, – он протянул ей коробочку, – Сладкое без сахара. Как вы любите.
Она нахмурилась:
– Откуда вы узнали?
Он пожал плечами:
– У нас с вами, оказалось, есть общие друзья. Но опасаясь вашего гнева на них, я вам не назову их имен, – шутливо сказал он.
– Мне не до шуток, – серьезно произнесла Кейтрини, – Мне показалось, что вчера я предельно ясно вам все пояснила. Зачем вы здесь снова?
Седар нахмурился:
– Так вы что… вы ничего…, – он осек сам себя. Значит, она ничего не видела и не в курсе. Он испытал облегчение.
– Я – что? – не поняла его Кейтрини.
– Ну.. вы ничего не передумали, – ляпнул он первое, что пришло ему в голову в продолжение уже начатой фразы.
– Нет. С чего бы? – резко ответила Кейтрини.
Ну и нахал. Он так уверен в своей неотразимости и исключительности, что она должна была передумать, по его мнению, и кинуться ему на шею после букета цветов и коробки сладостей! Возмущению Кейтрини не было предела. Давненько никто не вызывал у нее подобных эмоций.
– Держите, – она сунула букет и коробку ему обратно в руки, – И уходите. Я не хочу больше вас видеть и слышать.
Седар недоумевал. Что в его словах ее так разозлило? Он ожидал совсем другой реакции. А сейчас он не знал, как ему поступить. Он ехал поговорить с ней и объясниться, но теперь уже и сам он начинал злиться. Он не сделал ничего плохого намерено, чтобы заслужить такое обращение. Да кто она такая, чтобы вот так из-за нее переживать и унижаться. Неделю назад он вообще не знал о ее существовании.
Кейтрини увидела, как взгляд его снова стал колючим и тяжелым из-под сдвинутых черных бровей.
– Вот и хорошо! Хмурьтесь, злитесь, недоумевайте, сверлите своим колючим взглядом, да делайте вообще что хотите, но со мной и не здесь! – Кейтрини шагнула к нему и легонько толкнула его в грудь, заставляя уйти, – Уходите же, …уходите, – она продолжала толкать его.
Седар попятился. Руки его были заняты, и он не мог перехватить руки девушки, поэтому ему оставалось только отступать. При этом он уже не злился, отчего-то ему стало смешно, и он улыбнулся, глядя, как она пытается прогнать его.
