– Ну а ты, – Наташка сделала глоток из бокала, – Когда собираешься вернуться сюда окончательно?
Вопрос заставил Катерину задуматься. Она не знала, собирается ли. До окончания реализации проекта, который курировала Катерина, еще два года. Что будет потом, она не знала. При всей ей любви к планам и порядку, так далеко она не загадывала и предпочитала полагаться на судьбу. Она просто верила, что в любом случае все сложится так, как это для нее надо. А сейчас, когда в ее жизни так все внезапно происходит, она вообще ничего не хотела планировать.
– Не знаю, Наташк. Может, я и не захочу сюда возвращаться насовсем. Ты же знаешь, я не чувствую себя в этом городе дома. Москва мне нравится, но… она какая-то чужая все равно для меня, хотя я столько лет здесь и столько всего здесь пережила.
Наташка прекрасно понимала, о чем говорит Катерина. Москва, как истинная красавица, манит многих, влюбляет в себя, позволяет себя любить, вдохновляет, дарит возможности, испытывает, заставляет быть сильными, но впускает глубоко в свое сердце лишь тех, кто впускает её в свое. Для таких она становится родной. Катерине, чье детство прошло в постоянных переездах из города в город, так и не удалось полюбить и принять Москву так, как полюбила ее Наташка, чей переезд сюда был осознанным выбором, а не необходимостью.
– Ну а как там Сашка, жениться не собирается? – Наташка подмигнула подруге.
Та засмеялась:
– Что ты! Вот уж кто распланировал все лет на двадцать вперед, так это он. Женитьба в его планах значится лет через десять. Знаешь, я последнее время все чаще готова согласиться с поговоркой, что мы рожаем сыновей для чужих женщин. И это совсем не обязательно именно женщина, – Катерина рассмеялась, увидев, как Наташка чуть не поперхнулась, – Да не в том смысле! Я имею в виду учебу или работу, например. Дело, которому они посвящают жизнь. Вот Сашка, – он весь в своей учебе, проектах, исследованиях. Даже когда я к нему приезжаю, ну, максимум, день он снисходительно проведет со мной, а потом – все, мамуль, у меня дела, – Катерина вздохнула, улыбнувшись.
Сашка, но себя он называл Алексом, был ее сыном, заканчивал один из европейских университетов и параллельно уже работал. Последние пару лет виделись они с ним крайне редко, по мнению Катерины, но вполне достаточно, по мнению Алекса. Катерина прекрасно понимала, что глупо пытаться участвовать в его жизни навязывая свои установки, да ей и не хотелось этого, поэтому она придерживалась совершенно простой линии воспитания – не мешать своему ребенку жить и познавать этот мир. Она предоставляла ему возможности, а уж дальше было его дело, как они ими воспользуется и воспользуется ли. Сашка рос вполне самостоятельным парнем, и то, как он распоряжался предоставленными матерью возможностями, заставляло ее радоваться и гордиться им. Но иногда ей так хотелось, чтобы он снова был маленьким мальчиком, который сам ласкался к маме и засыпал у нее на коленках.
– Он, кстати, обещал приехать ко мне на пару дней в конце ноября. Я его заманила под предлогом своего дня рождения и посмотреть, как я обустроюсь уже к тому времени в новой квартире… Ой, я ж забыла тебе рассказать, прости, – среагировала Катерина на вопросительный взгляд подруги, – Да, ремонт закончили, и, пока я здесь, мои вещи должны перевезти. Так что по приезду я уже буду жить в своей новой квартире, – весело сообщила Катерина.
