Наехал Илья в чистом поле
На шатер белополо́тняный,
Стоит шатер под сырым дубом великиим,
И в том шатре кровать богатырская,
Длиной кровать в десять сажень,
Шириной – в шесть сажень.
Привязал Илья добра коня ко сыру дубу,
Лег на ту кровать богатырскую почивать.
Спит Илья крепким сном три дня и три ночи.
На третий день услыхал его добрый конь
Великий шум с северной сторонушки:
Мать сыра земля колыбается,
Темны леса шатаются,
Реки из крутых берегов выливаются.
Бьет конь копытом о сыру землю,
Не может разбудить Илью Муромца.
Провещал конь языком человеческим:
«Ай же ты, Илья Муромец!
Спишь себе, прохлаждаешься,
Над собой беды не ведаешь:
Едет к шатру Святогор-богатырь.
Ты пусти меня в чисто поле,
А сам полезай на сырой дуб».
Встал Илья, пустил коня в чисто поле,
Сам на сырой дуб влез.
Видит: едет богатырь выше леса стоячего,
Головой упирает под облако ходячее,
На плечах везет хрустальный ларец.
Приехал богатырь ко сыру дубу,
Снял ларец с плеч могучиих,
Отмыкал золотым ключом:
Выходит из ларца жена богатырская.
Такой красавицы на свете не видано,
На белом не слыхано:
Очи ясного сокола,
Брови черного соболя.
Постелила на стол скатерть бранную,
Ставила яства сахарные,
Питьица медвяные.
Откушал Святогор-богатырь
И пошел в шатер с женой прохлаждатися.
Тут Святогор и заснул крепким сном богатырскиим.
А красавица жена его гулять пошла по чисту полю
И высмотрела Илью на сыром дубе:
«Ай же ты, дородный добрый молодец!
Сойди-ка ты с сыра дуба,
Сойди, любовь со мной сотвори.
А не послушаешься – разбужу Святогора-богатыря,
Скажу, насильно ты меня в грех ввел».
Нечего Илье делать, слез он с сыра дуба,
Сотворил, что ему повелено.
Взяла его красавица богатырка за желты кудри,
Посадила Святогору в глубок карман.
Скоро Святогор от крепкого сна пробуждается,
