Мы распрощались с Виолеттой Филипповной, и пошли на пляж. Старуха не любит солнце и предпочитает скрываться в салонах красоты, где ей делают бесконечные массажи и уколы молодости. Даже Дусю с собой прихватила и прислугу.
Весь день мы провели в лежачем состоянии. Жак позвонил и сказал, что задержится в городе. У него встреча с каким-то важным человеком. Я обрадовалась и подставила солнцу свои синяки. Пусть немного поджарятся. Аня уснула у меня под боком. Ближе к обеду мы вернулись в номер, улеглись на кровать, включили телевизор и принялись уминать мороженое, которое нам принесли в номер от неизвестного доброжелателя.
Этот самый доброжелатель и, по совместительству мой новый поклонник, снова появился ночью у меня на пороге.
Я не заперла дверь. Почему-то подумала, что он придет. И он пришел.
Телевизор включен, свет притушен, дочка спит в комнате. Александр приоткрыл щелку, заглянул в номер и бесшумно прошел. На сей раз, он принес огромную охапку ромашек.
Не проронив ни слова, парень уронил цветы к моим ногам. Я хотела встать с дивана, но не успела. Он подошел, наклонился и завладел моими губами. Сначала медленно, нежно, потом повалил на спину, лег сверху, придавив всей своей массой, и стал изводить меня поцелуями. Руки не участвуют, мышцы не напряжены. Работают только губы и язык. И так очень долго. Минут двадцать мы только целовались, пока наши чувства не раскалились до предела.
Сегодня мы не уснули. Он лег на живот, раскинув широко ноги и руки в стороны. Я положила голову на его плечо и провела пальцем вдоль позвоночника.
– Болит? – тихо спросила я, боясь разбудить дочку.
– Немного, – в подушку ответил он.
– У меня есть хорошая мазь.
– Она не поможет.
– Давай, попробуем?
– Делай, что хочешь.
Он сказал без эмоций. Устал. Готов на все, лишь бы я оставила его в покое.
В ванной комнате в косметичке нашлась аптечная мазь. Обычно я пользуюсь ею при ушибах или порезах. Она снимает воспаление и зуд.
Я села на Алика сверху, открыла тюбик, выдавила белую жидкость на палец и аккуратно смазала прыщи мазью. Это не возрастные прыщи. Жак был прав. Это раздражение, или сыпь.
– На лбу тоже.
– Только не на подбородке, – пробурчал он. – А то, я не смогу тебя целовать.
Он перевернулся на спину. На лбу самый обычный «друг молодежи». На подбородке тоже.
– Не щиплет?
– Вер, я люблю тебя.
От такого признания я чуть не свалилась с дивана.
Быстро. Мы разговаривали всего один раз, когда я встретила его на пляже во время пробежки, а теперь он признается мне в любви.
– Алик…
– Ты мне не веришь?
– А ты сам себе веришь?
– У меня такое впервые. Увидел тебя и сразу влюбился.
– И когда это произошло?
Я постаралась скрыть сарказм в голосе. Но, он ответил серьезно.
– В первый день. Вы заехали в отель утром, а вечером пришли на пляж.
– В это время вы не играете в мяч.
– А я и не играл. Я плавал, а вы заняли место рядом со спасательной вышкой.
Точно. Я его тогда не видела. А он помнит.
– Почему, Алик?
– Что?
Он удивленно взглянул на меня.
– У тебя есть девушка. Почему ты здесь, со мной?
– Я хочу быть с тобой, – просто ответил он. – Та девушка – моя подруга.
– Вы целовались.
– Это она меня целовала, а я смотрел на тебя.
Он потянул меня за руку. Я оказалась под его телом. Губы коснулись моего лица, пальцы проникли в самые потайные места. Нежно, смело. Я выгнула спину, сильные руки сжали мои бедра.
– Ты восхитительная, – прошептал он, – любимая… волшебная…. сладкая, Вера…
