Старенький преподаватель затянул лекцию, активно наставляя студентов на путь истинный, я же вся погрузилась в мысли о том, что буду сейчас говорить в деканате… Это было правда страшно. Взять и своими руками перечеркнуть страницу своей жизни, навсегда закрыть дверь, которая могла бы принести мне покой и счастье.
Я настолько углубилась в свои мысли, что не заметила, как кто—то подошел ко мне совсем близко.
— Таня… — я вздрогнула, услышав уже знакомый мне голос.
Я подняла взгляд. Илез стоял возле меня, всем своим видом намекая, что хочет сесть рядом. Я смутилась под насмешливым взглядом и чуть пододвинулась со стулом, пропуская его.
— Прости, задумалась. Проходи.
— Ничего… — улыбнулся парень, устраиваясь рядом. — Давно вещает?
— Профессор Альтор? Нет, минут семь… — ответила я, враз переключившись со своих меланхоличных мыслей на темного. Что он тут забыл рядом со мной? Вон вся его компания уже сидит на задних рядах… У него что, резко зрение испортилось? Или, может, он с кем—то поссорился?
— Почему ничего не записываешь? — вновь шепнули на ухо, а по телу разбежались мурашки.
— Да я уже все…
— Что все? — нахмурился Илез. — Ты о чем?
Во мне появилась какая—то горечь. Но, с другой стороны, долго тянуть я все равно не смогу. Попробую думать, что это генеральная репетиция перед деканатом.
— Собираюсь отчисляться. — как можно беспечнее сказала я, изо всех сил стараясь не выдать того, как мне было жаль на самом деле.
А вот реакция Илеза меня удивила.
— Спятила? — он спросил это так, словно его действительно волновало что—то, что происходило со мной.
— Нет, почему? Просто у меня так сложились обстоятельства… Подумаешь, университет… Может быть, в будущем вернусь и тогда…
Договорить мне не дали.
Профессор Альтор обратил внимание на мой взволнованный щебет.
— Плюшкина? Вы сюда пришли побеседовать или послушать меня? Если Вам в этой жизни не нужно высшее образование, то можете быть свободны! — заявил профессор, а я внутри себя мрачно усмехнулась.
Ну вот и решилось.
— Вы правы, профессор. Уже не нужно! — в сердцах сказала я и, подхватив свою сумку, вылетела из кабинета прочь.
Мне было ужасно гадко. Горько, хотелось рыдать, кусая губы. Но меня уже не держало здесь ничего. Нужно было скорее решить все с деканатом и бежать в больницу к тетушке…Вот она обрадуется, что ей все же сделают операцию!
Не знаю, как я дошла до деканата. Сердце стучало так, будто готовилось проломить мне ребра.
— Плюшкина? Что случилось? — спросил лысеватый дядечка, наш декан.
— Я… Я хочу забрать документы. — выдохнула я. — Хочу отчислиться.
— Чеееего? — только и сумел выдавить из себя мужчина. — Но почему?
— Не могу совмещать с работой… Семейные обстоятельства и все такое… — сказала я, сжимая добела кулаки. — Ну так что, когда я смогу забрать документы?
Декан хотел что—то ответить, но, видимо, подавился собственными словами, потому что даже я едва не задохнулась от ледяного властного голоса у себя за спиной.
— Ничего она не забирает. Девушка перенервничала из—за зачета.
Я обернулась.
— Ты? Но ты же… Подожди… Ты просто не можешь так говорить!
— Почему? — смоляная бровь взлетела вверх.
— Потому что это моя жизнь, ясно? — я вновь повернулась к декану. — Какое заявление нужно написать?
— Ээээ…Нуу вот возьмите здесь на столике…. — проблеял мужчина.
Я потянулась было к одной из бумаг на невысоком столе декана, но не успела. В стол с бешеным грохотом вонзился остро заточенный нож с костяной ручкой. От ножа во все стороны стали разбегаться угловатые прожилки — тени. Я впервые видела магию тьмы так близко. Все, чего касалась эта тень, тут же превращалось в пыль. И вот уже нет никакого стола, есть лишь обуглившийся остов, а нож вновь покоится в руке у парня.
