– Видал? Проткнули меня малость… – сказала она, показывая пальцем на порез чуть выше пупка.
– Прикройтесь, вам не стыдно!
– Стыдно, у кого видно!..
– Что с вами стряслось?
– Ничего говорить не буду, заяв подавать не буду, показаний давать не буду! А тебе показала… так ты сам напросился. А впрочем, у меня все хорошо.
– Мне не понятен ваш настрой. Если у вас все хорошо, зачем надо было милицию вызывать, отрывать людей?..
– Я посмотрю, когда тебя резать будут, как ты запоешь. И потом, не больно вы и перетрудились…
– Не надо грубить, это вас не красит. Кто вас порезал?
– Конь в пальто! Ничего не было, ничего я тебе не показывала, тебе все это привиделось…
– Не хотите говорить мне, так расскажете в другом месте. Получается, что вы сделали ложный вызов спецслужб…
– Каких еще спецслужб?
– Милицию! Я буду вынужден подать рапорт…
– Не дури, начальник! Какой еще рапорт! Одни твои слова. А что видел меня голой… Ну, так кто ж тебе поверит? А будешь упираться, так вообще скажу, что ты ко мне приставал… Так что опрашивай и ступай восвояси.
– Гражданка…
– Послушай, мент, а может, лучше ты зайдешь ко мне, там и поговорим. Я тебя чаем попотчую, а может, чего покрепче предложу? А?
Годы работы в службе участковых вырабатывают в тебе такую выдержку, которая доступна не многим. Куда проще было бы плюнуть, развернуться и уйти, однако легкие пути редко бывает верными. И особенно, если ты участковый! Люди разные, и к каждому нужен свой подход.
– Вы, как я погляжу, настроены фривольно. Мне не до шуток. Одевайтесь и пройдемте в участок. На слове «участок» лицо ее изменилось, она настороженно посмотрела и как-то подозрительно покорно сказала:
– Хорошо. Только переоденусь… – после чего закрыла за собой дверь. В какой-то момент я подумал, что она больше не выйдет. Однако она сдержала слово, и вскоре мы были в опорном пункте.
– Итак, ваше семейное положение? – начал я опрос.
– Замужем я.
– Дети есть?
– Только их и не хватало.
– С кем поссорились?
– Известное дело с кем: с мужем, будь он трижды неладен!
– Так, значит, это он вас?
– Что он?
– Как что, порезал…
– Кого порезал? Меня? Вздор! И откуда вы это взяли?
– Хорошо, чем занимается ваш муж?
– На нервах моих играет.
– Вы ведь не ребенок, ведите себя серьезно!
– А чего вы к мужу моему пристали? Дался он вам… Говорю же: ни при чем! Дайте, в конце концов, бумагу, я все напишу…
Я дал ей чистый лист, ручку, и она стала писать. Удивительное дело, пока бумага не марана, она всего лишь бумага, но стоит на ней написать нужные слова – и это уже документ! От него людские судьбы зависят…
Закончив, она огляделась и с явным удивлением посмотрела на меня.
– Что это все значит?
– Что всё?
– А всё! Это не участок, а выставка какая-то! Прямо пансион благородных… ментов! Картинки у тебя здесь какие-то, чистота всюду, порядок… Непорядок!
– Я вас не понимаю!
– А чего тут понимать? Атмосфера здесь неподходящая, совсем неподходящая…
– А что вам не нравится? Живопись положительно влияет на человека, в частности, снижает уровень страха или беспокойства.
– Нет, несерьезно все это как-то… совсем несерьезно. А уровень страха не снижать, а повышать нужно… Без него никуда!
Она замолчала, достала из сумки сигареты и хотела закурить.
– Здесь не курят.
– Ну, говорю же – пансион! Курить здесь, видите ли, нельзя! Даже в самолетах пепельницы предусмотрены! Чего еще здесь нельзя? Наверное, ругаться матом? Угадала?
