ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Розыгрыши и последствия
Грохот захлопывающейся двери заставил немногочисленных посетителей «Уютной норы» оглянуться в немом вопросе, но оказалось, что всего-навсего вернулся из города Ши Шелам. Не задерживаясь, чтобы поприветствовать завсегдатаев или перекинуться словечком с хозяйкой, воришка резво пронесся между столами и юркнул в прятавшийся под лестницей темноватый чулан.
Прибиравшиеся слуги и даже сама бесстрашная Лорна предпочитали не заглядывать лишний раз в маленький закуток, облюбованный Хиссом, Кэрли и Ши. Там хранились пузатые бутыли с подозрительного вида настоями, связки дурно пахнущих трав, валялись толстые книги в замшелых от старости переплетах и загадочные амулеты, а со шкафов на головы случайным посетителям обрушивались потрепанные чучела небывалых тварей вроде детеныша мантихоры или крылатого змея.
Стремительное появление Ши и его поспешное исчезновение в недрах чулана означало, по мнению опытной Лорны, только одно: у воришки наклевывалась очередная авантюра и для нее требовалось срочно изготовить «колдовской отвар» или «приворотный напиток». Лорна от души надеялась, что в один прекрасный день постояльцам не придет в голову блестящая идея начать стряпать дешевые и надежные яды. Ей вполне хватало того, что Ши и Хисс время от времени разводили на заднем дворе костер, вешали котелок и варили какую-то отраву, включающую сушеные цветы желтых лотосов, созревшие коробочки мака и тонкие полоски коры омелы. Получалось густое желе коричневато-медового цвета, которое приятели разрезали на крохотные кусочки и продавали любителям дурманящих зелий.
Возился Ши довольно долго. Из комнатушки прилетел горький аромат растираемого миндаля, затем – приторно-сладкий, удушливый запах настойки шалфея, сменившийся звоном бьющегося стекла. Забеспокоившись, как бы в приступе творчества Ши не спалил заведение, тавернщица выбралась из-за стойки и отправилась глянуть, чем занят воришка.
– Сгинь, пропади! – раздраженно бросил Ши, стоя к ней спиной и увлеченно колдуя над крохотной жаровней, испускавшей клубы сизоватого дыма. – Закрой дверь с той стороны, чтоб духу твоего здесь не было!
– Вообще-то тут как бы мое заведение, – мягко напомнила Лорна. Ши заполошно обернулся, едва не перевернув стоявшую в опасной близости к краю стола кхитайскую фарфоровую плошку.
– Ой… Я думал, какая-нибудь морда лезет мешаться под ногами… Будь другом, помоги! – и, не успела Лорна возразить, как ей сунули медный ковшик, наполненный булькающей кашицей, велев держать над огнем, но ни в коем случае не давать закипеть. Кашица имела неприятный сизоватый цвет и воняла прогорклым жиром, но Ши хлопотал вокруг нее с таким старанием, будто готовил порцию амброзии. Наконец, он счел, что мерзкое даже на вид варево достигло нужной густоты, процедил его через грязноватые ветошки, смешал с другой жидкостью, подозрительно смахивающей на разведенное туранское вино, и по капельке перелил свежую отраву в изящный округлый флакончик.
– Они чем-нибудь различаются? – с тревогой в голосе спросил он, ставя перед тавернщицей две склянки. На первый взгляд, в обоих находилось нечто ярко-оранжевое. Завороженная действиями Ши, Лорна послушно вгляделась:
– Вроде нет… Тащи на свет, посмотрим там.
Флаконы переместились на стойку, поближе к пробивающимся через маленькие тусклые окна лучам заходящего солнца и трепещущим огонькам свечей.
