Орсини нажал на кнопку брелока и белые створки ворот в невысокой каменной ограде плавно открылись. Машина подъехала к аккуратному маленькому дому из серо-зеленых, будто покрытых мохом, камней. Крыша из тонких пластин сланца искрилась на солнце.
Я выбрался из машины и медленно пошел вокруг дома по выложенной серыми неровными плитами дорожке. Горшки с яркой геранью у массивной входной двери, стриженый зеленый газон, за углом – турник и, надо же, небольшой прямоугольный бассейн, куда ветром уже нанесло листьев. На деревянном окаеме бассейна сидел большой черный кот, жмурился на солнце. Я ухватился за турник, пару раз подтянулся. После нескольких часов в тесном самолетном кресле все тело затекло.
– От чего умер дядя? – спросил я, спрыгнув на траву.
– Он утонул. Буря была сильная в тот день, полиция считает – его смыло волной с пирса. И зачем его туда понесло в такую погоду…
– Дядя был дряхлым старичком? – я глянул в бассейн: глубина от силы метра два.
– Ну что вы… Ему вот только зимой стукнуло шестьдесят, в отличной форме себя держал, хоть и пенсионер. В Легионе рано выходят на пенсию.
– Дядя служил в Иностранном легионе? И утонул? – я развернулся к Орсини. Случайно утонувший легионер это, считай, готовый оксюморон. Нотариус завздыхал, подергал галстук и отвел взгляд:
– Всякое бывает… Я могу запросить для вас полицейское заключение, если желаете, Александер. Вынужден вас сейчас оставить, у меня дела в конторе. Вы пока располагайтесь, вот ключи, в гараже его машина, документы в бардачке. Завтра зайдите ко мне в офис, я тут рядом, уладим формальности. А прямо сейчас – вот, – Орсини достал из кармана запечатанный конверт.
– Андрэ просил передать вам лично в руки.
#
Письмо с того света
Корсика 2013 год
Я потянул на себя тяжелую входную дверь: открылся просторный, наполненный светом зал с чистым плиточным полом. Большие французские окна выходили в сад, напротив камина с уложенными горкой поленьями, стояло широкое кожаное кресло. Я сел в него, разглядывая белый конверт. Как-то все слишком быстро происходит, не успеваю осмыслить. Что мне за дело до письма незнакомого мужика, хоть бы и дяди. Тем более – двоюродного дяди. Это вообще кто?
Я почесал затылок, соображая кто должен быть чей сын и отец, чтобы получился дядя. Дядя никак не вытанцовывался. Папа был один сын в семье и я один. Или Орсини все-таки ошибся? Я посмотрел письмо на просвет: внутри бумага и все. Может ну его? Пока я его не открыл, то считай, ни за что и не в ответе. Этакий конверт Шрёдингера. А то мало ли, чего уважаемый покойник завещал, семейную вендетту, к примеру. Я живо представил себя в черной шляпе и с кинжалом в зубах верхом на соплеменной лошади. Хотя домик ничего такой, всяко не “картон массив”. Пальмы-бассейн опять же. И дайвинг тут стопудово не хуже.
Я старательно напомнил себе о бесплатном сыре и последствиях его несанкционированного потребления. Не помогло. Тогда я сказал себе, что в Тае хорошо, спокойно, а временами даже и сытно. Да… Но до чего же скучно и бессмысленно! Все пять лет, что я там провел, после того как… с тех пор, как… А, да чего я мнусь перед самим собой! Раньше я жил, а эти пять лет спал и каждый день мечтал проснуться. Я одним движением разорвал конверт.
«Мой дорогой мальчик, – писал дядя по-русски. – Позволь мне называть тебя так, хоть мы ни разу и не виделись. И раз ты читаешь это письмо, то уже и не увидимся. Мое самое большое сожаление в жизни – что я не нашел тебя раньше. Прости меня за это. Орсини знает, что ты мой наследник и оформит на тебя дом и мой невеликий счет в банке.
