У последнего в поясе со спины был спрятан нож. Не дожидаясь, когда они подойдут, я сплел из воздуха жгут и бросил им под ноги, заплетая их петлями.
Бу-бух. Грохнулся первый и тут же на него упал второй.
– Иеп… Это че такое?
Оба возятся и не могут встать (ноги то сплетены). Народ оживился. А меня смех разбирает, но молчу. Дана все пишет в архив.
– Че, ножки не держат?
– Я тебя сейчас порежу…
Жгут растаял. Я его отпустил. Они встают оба и снова ко мне.
Первый замахивается и бьет. Я ставлю очень жесткий блок, и он ломает руку от удара.
Аура его меняется на красную в руке и голове. Наверное, проняло до искр из глаз!
Второй хватает свой нож, и я магией загибаю лезвие в обратную сторону, как по дуге.
Но этот синий по инерции продолжает движение, и рука ударяется о мой щит из воздуха. Остальные ничего не поняли.
В суставе хруст, нож падает, и я рукой бью его в солнечное сплетение.
У него от боли округляются глаза и ступор дыхания. Падает на колени и ничего не может, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Рожа начинает становиться пунцовой. Открывает по привычке рот, как рыба и ничего не может сказать. А первый взвыв, орет, как идиот и начинает баюкать свою руку.
Дана пишет видео и ржет.
– Ну что? Еще? Нет желающих больше, померить ботинки?
Оба очухались и уже стараются отодвинуться от меня.
Первый про себя матерится, а в глазах страх! У второго тоже.
Прохожу и сажусь на пустую шконку.
Говорю с очень мощным и низким тоном, почти инфразвук.
– Еще раз увижу беспредел, посажу на кол!
В камере полная тишина. Слышно, как кипяток шкворчит у кого-то в кружке с кипятильником.
Подхожу к тумбочке с кружкой, выдергиваю шнур из розетки и не вынимая из нее кипятильник, моментально магией остужаю воду. Когда беру кружку и пью, вода уже прохладная. Отпив полкружки, ставлю ее на тумбу, а в ней уже лед и кипятильник вмерз накрепко. Не вынуть.
Народ в шоке.
Эти орать уже перестали.
Подхожу к первому.
– Ну че, больно?
Глядит на меня, как волк.
– Дай руку.
Подчиняется. Протягивает кисть.
Вторым зрением вижу, где повреждения.
Ставлю косточки магией на место и начинаю их буквально сваривать. Раскрутив ферменты до максимума отдаю его руку.
Ткани тоже залечиваются быстрее, чем обычно. Клетки ремонтируются тысячами.
Цвет ауры уже мягкий розовый.
– Ну как ты?
– Да вроде уже проходит!
– Ты тоже давай руку.
Все прошло так же.
– Парень, а ты кто?
– Космонавт. Ты же слышал охранника.
Оба встают на колени.
– Братан, прости нас! Прости!!!
– Ладно. Только запомните это.
"Космонавт". Мы за тебя горой. Любому кадык вырвем. На куски порвем.
– Пока не надо.
Они, как волки, сразу почувствовали силу. И сила эта не имеет предела.
– Возьми нас к себе, а? Мы вернее верных тебе будем!
Смотрю, а у них слезы на глазах. Проняло значит!
– Обратного хода не будет!
– Готовы? Согласны?
– Вот при всех клянемся!
Смотрю, готовы руки целовать.
– Как зовут вас, помощники мои, отныне и до конца веков?
– Я "Волкан", а этот синий "Тося".
– Значит так Волкан, ты старший, Тося, ты его правая рука!
– Принято?
– Принято! Принято!
А в камере все стоят с открытым ртом и не шевелятся.
– Волкан. Работы много, и она опасная. Не сдрейфите?
– Со мной вы ни в чем нуждаться не будете.
– Ну, хочешь, кровью поклянемся?
– Обрыдла уже эта жизнь. Мы чувствуем за тобой сила беспредельная. Не пожалеешь!
– Все, наш договор составлен и записан!
– А мы? Брат, возьми нас к себе? Мы не подведем тебя!
– Вы тоже? Хорошо.
