Он вскочил с кровати и принялся нарезать круги по комнате, словно акула вокруг, истекающей кровью, добычи. Сейчас я бы скорее обрадовалась такому соседству, чем трёхпалому королю, осыпающему меня упрёками.
Я удивленно воззрилась на него, даже не зная, что сказать. В итоге я пришла к выводу, что лучше промолчать, тем более Ванул всё еще продолжал монолог, то и дело выдавая один постулат убийственнее другого. Но он не собирался останавливаться, и атмосфера в комнате нагнеталась всё сильнее. Его негативные эмоции отскакивали от него, словно электрические разряды, и направлялись в мою сторону. Я больше не могла терпеть и в конце концов не выдержала:
– Я не предавала тебя, Ванул! Хотя и не клялась в верности! Ты сделал из меня свою рабыню, и я никогда не прощу тебе этого! Никогда!
– Ты знала про яд! Ты должна была сказать мне об этом! Ты предала меня, промолчав. Ты стала пособницей собственного убийства, а значит нарушила обещание!
– Нет, Ванул! Я обещала не убивать себя – это верно. Но докладывать тебе о чужих попытках, я никогда не собиралась. Ты всегда считал, что облагодетельствовал меня, поселив здесь, но это не так.
Вечный океан, что я несу?! Как абсурдно слышать такое от себя! Но трёхпалый король уже добился своего, вызвав во мне отклик ярких отрицательных чувств. Для него это было лучше равнодушия.
– Я спас тебе жизнь, Лазуранна!
– И воспользовался моей беспомощностью! Ты держал меня против воли, а это худшая пытка для меня! И да, я выбрала смерть, той жизни, что ты определил для меня!
– Ты неблагодарная полурыба! – на этот раз исступленно закричал трёхпалый король. – Ты могла бы получить всё, став моей! Я сделал бы тебя королевой, и ты бы видела своё море хоть каждый день! Но, нет! Ты предпочла умереть, лишь бы досадить мне!
Я истерически захохотала и откинулась на подушки. Какой абсурд! Я никак не могла переубедить его. Никогда у меня это не получалось. Хотя по наивности я вначале пыталась объяснить ему, что не создана для жизни в стенах, пусть даже дворца. И вот сейчас. Это было так глупо! Я хохотала над этой глупостью и этим абсурдом, над взбешённым Ванулом, и над собой, сумевшей обвести вокруг пальца трёхпалого короля. Очень смешно. И я уже не могла остановиться. Смех всё лился и лился до тех пор, пока что-то не надломилось во мне. И тогда я смолкла, уставившись перед собой застывшим взором.
Ванул испугался. Он сделал несмелый шаг в мою сторону, а потом, когда первая судорога острой боли скрутила моё тело и на подушки полилась голом кровь, кинулся ко мне и не своим голосом позвал целителя. Мое сознание затуманилось. Я почти физически чувствовала, как душа покидает тело, что ей осталось совсем немного, и она освободится, чтобы затем окунуться в море Вечности и вновь возродиться в Вечном океане…
***
Не знаю сколько прошло времени с момента приступа. Я лежала одна, никто меня не беспокоил. Это было приятно. Я не пыталась шевелиться, зная, что любое движение принесёт мне боль.
Я помнила непоседливое беспокойство Ванула накануне, и судорожные попытки лекаря облегчить мое состояние. Он очень хотел жить, этот лекарь, и про себя молился Вечному океану, чтобы я умерла не сейчас. Глупец, зовущийся целителем, и не способный заглянуть в самую суть вещей, как это умели делать русалки и те люди, которых они соглашались учить.
Если бы я могла, то сказала бы ему, что переживу ещё как минимум два таких приступа. И только потом он может готовиться делать скорбную мину и разводить перед королём руками, говоря: «Я сделал всё, что мог. Никому не под силу большее, мой господин».
