Глава медвежьего рода еще раз посмотрел на камень. Теперь он сумел увидеть, что на камне лежал предмет, похожий на нож. Вот только отблески пламени не отражались от него.
«Это что же, он меня решил тут и прирезать?» – с обреченной горестью подумал Павел. Между тем Порки закончил свои молитвы, встал и подошел к камню. Он что-то еще прошептал, а затем быстро взял с камня нож. Через пламя огня Порки посмотрел на пленника, ухмыльнулся и двинулся к Павлу вокруг костра.
– Юмал не принимает человеческих жертв, – смело изрек приемный сын Конди, когда Порки приблизился к нему.
– Заткни свою пасть, выродок! Твои уста не достойны произносить имя великого Юмала, – грозно рыкнул Порки. – Ты не человек! Ты не бепся! Ты враг, а наши прадеды убивали своих врагов перед лицом Юмала.
Он сделал шаг вперед, и Павел увидел занесенный над собой кремневый нож.
«Ой, мамочки», – сердце пленника екнуло и опустилось так, что желудок болезненно свело.
– Вот этим ножом наши предки лишали своих врагов жизни перед лицом великого Юмала!
Баар взглянул на нож. «Ритуальный ножичек, эх, пиши пропало…» – мелькнула темная обреченная мысль в светлой голове главы медвежьего рода.
– Тебе некому молиться, сын гадюки, да и незачем, поэтому я и не дам тебе больше времени, – с этими словами Порки вплотную приблизился к Павлу.
Он наклонился, отвел руку для замаха и ударил, целясь прямо в грудь пленнику. Тот испуганно зажмурил глаза. Он почти ощущал, как плохо отточенный кремневый нож входит в тело, рвет живые ткани, погружаясь все глубже в плоть. От этого безумного чувства он вздрогнул. Сердце бешено заколотилось, норовя взорваться раньше, чем ритуальный нож пронзит его бренное тело.
И тут, как в сказке, пропела спасительная стрела. Но, видимо, стрелок поторопился. Стрела лишь коснулась руки Порки, оставив неглубокую царапину. Вепс моментально обернулся и, увидев незваных гостей, резко рванул в сторону, тем самым избежав еще одной стрелы. Порки перепрыгнул через костер и оказался у идола. Он с яростно горящими глазами огляделся по сторонам, оценил обстановку и спиной прижался к Юмалу. Вепсы больше не стреляли, опасаясь попасть в бога. Порки согнулся в боевой стойке, ощетинился, выставив вперед руку с ножом.
– Ну, кто первый? Подходите! – злобно выплюнул Порки.
Его не сразу, но все же узнали.
– Порки? – искренне удивился Пэлла.
– Живой? – не менее удивленно вопросил Куски.
Двое молодых вепсов, один с коротким копьем, другой с ножом, приблизились к Порки с двух сторон.
– Давайте, жабьи огрызки, кто хочет взглянуть в глаза Юмалу?
Первым бросился воин с копьем, следом пошел в атаку и второй вепс. Порки мгновенно отклонился в сторону, и наконечник копья впился в идола. Порки чуть присел и ударил воина ножом в низ живота. Затем он провернул нож в ране и резко рванул его в сторону, вскрывая брюшную полость. Воин взвыл, подставив руки под вываливающиеся внутренности. Порки тут же выпрямился и принял второго нападающего. Молодой вепс очень далеко выкинул руку с оружием, и Порки воспользовался его оплошностью. Он свободной рукой ударил, перехватил кисть нападающего и рванул на себя. Парень потерял равновесие, качнулся вперед, а Порки подставил свой нож…
* * *
Павел не сразу поверил в это чудо. Ножа в сердце он так, к счастью, и не дождался. Спасение пришло, когда надежды у него уже не осталось. Такого не бывает!
Когда он открыл глаза, его ночной кошмар с ножом в руках уже стоял, прислонившись спиной к изваянию Юмала, и готовился отбиваться от врагов. Павел вновь зажмурился, открыл глаза, мотнул головой: так и есть – это не сон. Двое вепсов, обступив Порки, ринулись в атаку. Павлу хотелось крикнуть: «Вперед, ребята, ату его, ату». Но что-то душило его, в горле пересохло, и он смог выдавить из себя жалкое «агу ого»…
