Не знаю, как до сих пор ещё мобильный не прирос к руке. Смс сыпались с такой скоростью, что порой не успевала вздохнуть. Особенно радовали приходящие фото, где под руководством Димы по моей просьбе был изменён интерьер. И то и дело в кадр попадал Петюня с таким выражением лица, что я тут же бежала к компьютеру и добавляла ему в фотошопе «горькие слёзки» и надпись: «Не-е-е-е-е-е-т…». Собралась знатная коллекция.
Каждая фотография была просмотрена и оценена подругами. Ночной чат в социальной сети был завален ржущими смайлами и советами «где» и «что» ещё нужно Петюше подрисовать.
Наступило утро, когда мама с Димой улетали обратно в Австралию и оставляли меня на «попечение» Петру, который стоял рядом в аэропорту и «любящим» взглядом сверлил дырищу в моей голове.
– Дети, умоляю вас. Только не отравите друг друга. Вы оба нам нужны невредимыми, – напутствовала мама, по очереди обнимая нас с чернявым.
– Сын, ты помнишь, что я тебе вчера говорил? – спросил Дима, всматриваясь в хмурое лицо брюнета. – Ты – мужчина, а не сопливый юнец. Никаких глупостей. Обидишь её, и я тебе башку оторву.
– Я это уже слышал. Много раз, – скривился Пётр, косясь на такую улыбчивую меня.
– Ну? – развёл руками в стороны Дима, приглашая меня в объятия. – Всё будет хорошо, малявка, – прошептал он, бережно прижимая к себе и целуя в висок. И вот тут до меня дошло, что так обнимать ещё долго не будут. Что остаюсь одна. Снова. – Мы вас не бросаем. Ты можешь звонить мне в любое время. Я буду доступен для тебя хоть ночью, хоть днём. Эй-эй! Ну ты чего? Отставить слёзы! – на затылок легла тёплая рука и стала неуверенно гладить по волосам. – Вот увидишь, вы с Петей поладите, и ты про нас даже не вспомнишь! Ну-ну-ну…
Я уткнулась носом в Димину грудь и, никого не стесняясь, громко всхлипнула. А ведь обещала себе, что в этот раз буду держать себя в руках. Но ощущение беспомощности захватило в прочные тиски. То, что я никак не могу повлиять на происходящее, безжалостно сдавливало грудь и вызывало резкий эмоциональный спад. Чем больше Дима с мамой старались меня успокоить и окутать своим теплом и заботой, тем больше меня трясло, тем сильнее хотелось вцепиться в них и не отпускать.
Ну вот. Приплыли. И мама заплакала.
– Начинается… – донёсся сквозь толщу рыдающих звуков недовольный голос парня. – А можно обойтись без показательных выступлений?
– Если ты такой впечатлительный, то отойди в сторону и дыши глубже, чтобы успокоиться! – огрызнулась я, выглядывая из подмышки Димы.
На что Петюня лишь закатил глаза и, раздражённо выдохнув, уткнулся в свой телефон, не уделяя более мне внимание.
– Мам, не плачь… – вытерла с её щеки дорожку слёз. Теперь уже настала моя очередь успокаивать. – Ты же знаешь, что я не могу смотреть на это… Я уже не плачу, видишь? Давай-ка выдыхай и приходи в себя…
– Всё-всё… уже всё… – натянула улыбку мама, вызывая добрую усмешку Димы.
– Слушайте, если я вам не нужен, то я поехал. Меня Карина ждёт! – вклинился чернявый, нервно топая ногой.
– Подожди Лизу и вместе поедете, – ответил отчим.
– В смысле? – на лбу Петюши пролегла сердитая морщина. – Я же сказал, что услуги шофёра не предоставляю!
– Пётр, тебе что сложно? Вы едете в одно и то же место. Уж не переломишься подвезти, – нахмурился мужчина.
– Дим, не надо. Я на такси доеду. Я в его машину не сяду.
– Тебя туда никто и не пустит, – выплюнул брюнет. П-ф-ф-ф. Отбрил так отбрил. Сейчас снова заплачу.
